В погоне за мечтой
Шрифт:
Майк подошел к распахнутому окну. У него пересохло в горле, дрожали руки, в душе поднимался страх, заставляя его забыть обо всем, кроме тягот, выпавших на долю брата.
Несколько минут Чамберс наблюдал за ним, потом достал из мини-бара две бутылки пива, откупорил их и протянул одну Майку.
– Вы по-прежнему не желаете предавать гласности факт похищения? – спросил он.
Майк опустил глаза на бутылку, которую держал в руках, и задумался. В конце концов он покачал головой.
– Не вижу смысла, – ответил он. – Это лишь ожесточило бы их… – В его мозгу возникло страшное подозрение, он умолк
Чамберс оставался невозмутим.
– Нет, я лишь хочу, чтобы вы отдавали отчет в своих поступках, – ответил он, поднося бутылку к губам.
Майк мельком посмотрел на него и тоже сделал глоток.
– Я понимаю, вам от этого не легче, – после недолгого молчания добавил Чамберс, – но я уже попадал в положение, в котором вы находитесь сейчас, и, уж поверьте, знаю, как трудно сделать правильный выбор. С тех пор я не перестаю раскаиваться в своем поступке.
Майк смотрел на него, ожидая продолжения.
– Вы, вероятно, помните трагедию Рейчел Кармеди, американской журналистки, которую два года назад похитили и убили в Колумбии, – сказал Чамберс.
Лицо Майка оставалось непроницаемым, но вскоре смутная догадка мелькнула в мозгу и его глаза расширились от изумления.
– Да, разумеется, – ответил он, сложив воедино разрозненные кусочки мозаики. – А вы, должно быть, тот самый Том Чамберс, который…
– …который попытался разоблачить их блеф, но добился лишь того, что ее убили, – подхватил Чамберс. – Так что не думайте, будто бы я намерен подтолкнуть вас к какому-то решению, когда я сам… – В комнате вновь зазвонил телефон, и он умолк.
Майк посмотрел на аппарат, перевел взгляд на Чамберса, подошел к телефону и снял трубку.
– Алло? – произнес он, собираясь с силами на тот случай, если услышит все тот же мелодичный голос.
– Нельзя ли мне поговорить с сеньором Макканом? – спросила женщина.
– Это я, – ответил Майк. – А вы кто?
– Я звоню вам, чтобы сообщить, что вам позволено встретиться с сеньорой Роу завтра в девять часов утра. Возьмите с собой паспорт либо водительские права.
Майк посмотрел на Чамберса и повторил для него:
– Итак, я встречаюсь с ней завтра, в девять утра.
– Спросите, позволят ли вам встретиться с ней наедине, – подсказал Чамберс.
Майк повторил вопрос в трубку.
– Да, сеньор, – по-испански ответила женщина. – Вас оставят вдвоем. Есть еще вопросы?
– Что-нибудь еще? – осведомился Майк у Чамберса.
Тот покачал головой.
– Нет, больше ничего, – сказал Майк женщине, и разговор на этом закончился.
Чамберс торжествующе стиснул кулаки.
– Ну наконец-то, – произнес он. – Я знал, что у нее получится, но, откровенно говоря, она заставила меня поволноваться.
– Кто это? – спросил Майк.
– В данный момент – ваш лучший друг, – ответил Чамберс. – А еще она весьма уважаемый судья в Рио и самая потрясающая женщина, какую вы только видели. Но не вздумайте поддаться ее чарам. Елена да Сильва не уступает своим целомудрием святому отцу. Она не дает спуску типам вроде Пастиллиано, и тот факт, что она до сих пор сохраняет свой пост, совершенно ясно свидетельствует о том, какой это твердый
Женская тюрьма на северной окраине города была самым мрачным и зловещим зданием из всех, которые когда-либо видел Майк. Его плоские крыши без водостоков, узкие зарешеченные окна, серые стены и песчаный пустырь вместо двора внушали еще большее уныние, чем окружавшие голые холмы. От одной мысли о том, что Мишель находится внутри, Майка охватывала тошнота.
Адвокат, нанятый для Мишель британским консульством, сообщил им накануне, что против нее выдвинуты официальные обвинения и судебный процесс начнется через семь дней. Адвокат с оптимизмом обещал не оставить от обвинений камня на камне, но его напыщенные манеры и нервный смех не внушали уверенности. Тем не менее нынче утром он взял у Майка пятнадцать тысяч долларов, чтобы начинать процесс, и отправился вместе с ним в тюрьму. С ними поехала и его жена Мара.
Остановив автомобиль у главных ворот тюрьмы, она велела Майку ждать, а сама направилась к охранникам, которые встретили ее надменными и вместе с тем подозрительными взглядами. Майк следил за тем, как Мара разговаривает с ними, размахивая короткими пухлыми руками, похожими на продолговатые воздушные шарики. Наконец она жестом пригласила его приблизиться. Майк выбрался из автомобиля и подошел к будке привратника. Женщина отрывистым деловитым тоном объяснила, что он должен делать:
– Меня не пустят с вами, но ничего не бойтесь. Вам не придется ни с кем говорить, если вы не принесли с собой оружия или наркотиков. Надеюсь, у вас их нет?
– Нет, – ответил Майк.
– Очень хорошо, потому что вас подвергнут тщательному обыску, который не доставит вам удовольствия, если, конечно, вы не склонны к мазохизму. Даже не думайте возражать – вас попросту не пустят. Это их обычный способ показать, кто здесь главный. Советую вам сделать все, что велят.
Четверть часа спустя под злорадными взглядами охранников – двух мужчин и женщины – Майк наконец выпрямился и оделся. Он находился внутри тюрьмы, в пустом, залитом солнцем помещении. Боязнь замкнутых пространств смешивалась в его душе с гневом. Явное сексуальное наслаждение, которое в ходе обыска испытали по крайней мере двое из тюремщиков, внушало Майку такое же отвращение, как сам процесс, однако он старался не выдавать своих чувств. Его выпустили из комнаты и повели по промозглому сумрачному коридору к яркому солнечному пятну, видневшемуся вдали.
Не доходя до конца коридора, они свернули, спустились по крутой лестнице и зашагали по тесному грязному проходу, разделявшему ряды зарешеченных камер, в которых сидели дюжины немытых растрепанных женщин, свистевших и визжавших им вслед. От вони Майка затошнило. Над сточными канавками роились тучи мух, вопли женщин зловещим эхом отражались от стен. Одна из них умудрилась поймать Майка за руку и повернуть его к себе. Тюремщик ударил женщину дубинкой по запястью, она взвыла, словно кошка, а ее сокамерница обнажила грудь с огромными сосками и принялась дразнить Майка. Его глаза метались от одного жуткого ухмыляющегося лица к другому. Он искал среди них Мишель и боялся обнаружить ее здесь.