В погоне за солнцем
Шрифт:
...Ночь встретила их сладким дыханием диких роз.
Они шли молча; под руку, но не вместе. Молчание звенело водами утонченно-ажурных фонтанов, пело в тихом шелесте обнимаемой ветром листвы, шуршало подолом тяжелого платья и вздыхало блеклыми голосами трав.
Молчание разлилось в разверзнувшемся небесном колодце, к которому протяни руку - утонешь, и холодном блеске далеких звезд...
Иришь поглядывала на лорда сквозь полуопущенные ресницы, но лицо Эрелайна точно застыло бесчувственной маской, и по нему невозможно было сказать, о чем он думает. Тени, порой скользившие меж старых, раскидистых и тяжеловесных дубов, каждый раз заставляли ее до боли сжимать пальцы на локте Эрелайна. Она знала, что это лишь соглядатаи и стражники - молчаливые и безликие, как и все, кто хранит эту Ночь - но все непонятная тревога не желала отступать, исчезая во тьме.
– Ночь нежна, - негромко сказал Эрелайн, нарушив обнимавшее их молчание.
Иришь вздрогнула и подняла на него растерянный взгляд. С кем он, к кому обращался? И куда смотрит так... странно?
– И холодна, - продолжил лорд, пока она думала, что же сказать в ответ. И замолчал.
Иришь было неуютно рядом с ним, как бывает с незнакомым человеком, с которым вдруг оказываешься наедине. И он действительно был незнакомым. Сейчас Эрелайн не походил ни на того жестокого насмешника, образ которого рисовало ее воображение, ни на всегда сдержанного, не выказывающего чувств, но от чего-то страдающего лорда, которого хотели видеть в нем другие. Он... не был ни кем.
Не был. Вообще.
Как будто умер давным-давно, и все, что осталось - тень на стене, отброшенная в изменчивом пламени свечи, в котором оживает даже то, что навеки не-живо...
Они шли, все отдаляясь от Faerie Nebulis и льющегося из его распахнутых окон света. Темнота, идущая по пятам, обступавшая со всех сторон, с каждым шагом становилась все гуще. Еще дюжина шагов - и тишина, прежде ласково укутывающая плечи, шепчущая дремлющим лесом, обрушилась на них звонким беззвучием, когда последние отголоски музыки затихли позади.
Холод бежал по рукам и спине, холод пробирался сквозь кружево, шелк и атлас. Холод... и страх.
И тяжесть, сдавившая грудь так, что не сделать ни вдоха - пугающая, непонятная. Что это, и зачем?..
Ответ казался таким простым, ясным и очень важным, что Иришь не могла думать ни о чем другом. Ночь, обнимавшая их, причудливые тени старых дубов, тропки, горящие серебром в изменчивом лунном свете - все это исчезло для нее. Осталось только бессчетное множество ключиков от замка, за которым прячется правда. Как же найти среди них единственно-верный, когда тянешь вслепую?
А если этот: витой золотой ключик, умещающийся на ладошке? Стоит только стиснуть его - и, ничего не боясь, потянуться к темнеющей скважине...
Осознание хлестнуло по струнам души чудовищным диссонансом.
Давящий взгляд! Здесь есть кто-то еще!
– Эрела!..
– начала она и захлебнулась криком, когда шею обожгло холодом, закованным в сталь, а появившаяся из ниоткуда тень обхватила ее - и рванула на себя.
Эрелайн вздрогнул - и резко обернулся, вырываясь из омута мыслей.
И в его расширившихся глазах Иришь увидела себя - и белокосого призрака с глазами настолько светлыми, что казались прозрачными...
Глазами Сумеречной.
***
Эрелайн обернулся. Вскрикнула сталь, вытянутая из ножен - и резко умолкла, загнанная обратно.
Он опоздал. Ошибся, позволил себе преступную слабость - и опоздал, проиграв бой до начала.
Сумеречная не стала нападать, нет. Она поступила проще и жестче, связав его по рукам и лишив возможности действовать: схватила Ириенн и, грубо прижав к себе, приставила к горлу меч. Он, сотканный из черноты сгусток мрака, матово поблескивал в ее руке, пожирая самые слабые отблески света...
"Меч, сотканный из темноты"... воплощения Бездны!
A'shes-tairy качнула головой, увидев тень понимания в его глазах. Шелк серебряных волос расплескался в ночи лунным серебром.
– Не стоит, мой лорд, - с улыбкой сказала она, чуть сильнее, чем прежде, касаясь лезвием меча тонкой шеи девушки. Ириенн вжалась спиной в Сумеречную, только бы оказаться дальше от ледяного дыхания клинка.
– Право, не стоит. Вы ведь поняли, что это за меч, не так ли?
– и добавила, не удержавшись от короткого смешка: - Как, впрочем, и ваша прелестная спутница.
– Drakkaris flamary, - процедил Эрелайн, не меняясь в лице. Сохранять на лице непроницаемую маску было сложно, как никогда.
– Верно, драконье пламя, - повторила она с прежней улыбкой. Слова, похоже, приносили ей несравненное удовольствие.
– Застывшее драконье пламя, скованное тысячи лет назад словом N'orre Llinadi. По-прежнему живое и по-прежнему смертоносное для всех aelvis.
Он глубоко вдохнул, унимая дрожь в голосе. Дрожь не страха: злости.
– Чего вы хотите?
– ровно спросил Эрелайн. Удерживать маску он еще мог, а вот приказать успокоиться то и дело болезненно сжимающимся на рукояти меча пальцам - нет.
– Как хорошо, что мы так быстро нашли общий язык, - усмехнулась Сумеречная. И продолжила - не угрожая, предупреждая: - Вашей очаровательной спутнице ничего не грозит... если вы не будете упрямиться, конечно.
– А если нет?
– пропустив через себя и едва сдержав новую волну гнева, спросил он.
– Увы, - холодно сказала она, без тени прежней иронии.
– Ответ вы знаете сами. Поэтому будьте любезны: не делайте глупостей. Одно мое неловкое движение - и ее бессмертие обернется проклятием. А это было бы... досадно.
– Я повторяю: что вам нужно?
– Мне, мой лорд, нужны вы.
Эрелайн вздернул бровь. Губы искривились в усмешке
– Я?
– Ваша жизнь, - уточнила Сумеречная.
– Ваша жизнь в обмен на жизнь вашей прелестной спутницы.
– Замечательная сделка, - криво улыбнулся Эрелайн.
– Я бы даже сказал - изумительная. Простите, но Вы всерьез полагаете, что среди живущих и ушедших есть хоть одна душа, которая согласилась бы на нее?
– Есть. И это вы.