В погоне за солнцем
Шрифт:
– Вы - лорд дома Пляшущих теней, хранитель Сумеречного перевала и сумеречных дорог. Вы - второе лицо после лорда-правителя. Как вы думаете, можете ли вы приветствовать его и его семью в числе последних гостей?
Эрелайн вздохнул, тоскливо глядя на белокаменное здание. Окна во всю стену, скульптуры и барельефы тончайшей работы... Круг Фаэ - так в шутку, подражая людским преданиям, называли aelvis дворец, построенный для великих балов, летнего и зимнего, Беллетайна и Самхейна.
– Простите мне подобную дерзость, но... вы действительно заботитесь о безопасности наших высочайших гостей - или хотите отсрочить неизбежное?
– Ну, вот и настал миг, когда ваша проницательность, наконец, сыграла против меня!
– Эрелайн обезоруживающе улыбнулся.
– Вас невозможно обмануть.
– Это просто вы не стараетесь лгать, - улыбнулась она, принимая поданную руку. Дальше, сквозь тихую песнь вечера и аромат диких роз, они пошли вместе.
– Надеюсь, мне не придется танцевать с моей нареченной весь вечер.
– Леди Ириенн, говорят, танцует, как fae. Грация, изящество, страсть... нет такого танца, который бы ей не покорился. Она обожает балы.
– В таком случае было бы вдвойне печально портить ей удовольствие от этого вечера, - улыбнулся Эрелайн.
– Я отвратительно танцую.
Тихий смех Висении всколыхнул хрустальную ясность вечера.
– Право слово, мой лорд, у вас чудесное чувство юмора! Хотела бы я посмотреть на aelvis, который не чувствует музыку! Да и видя, как вы фехтуете, вряд ли кто-то допустит мысль, что вы не умеете танцевать.
– Увы, леди, но это так.
– Рассказывайте это Шенне и светским дамам! Если вы не забыли, на одном из Самхейнских балов я танцевала с вами три раза кряду! И уж точно знаю, что танцуете вы прекрасно. Ах, сколько же лет назад это было? Три? Пять?..
– Семь, - фыркнул Эрелайн.
– Три раза с вами и один - с Алишией. Спасибо, что выручили меня на белом танце! Иначе, боюсь, без пострадавших бы не обошлось.
– Вы о себе или о ваших поклонницах?
– серьезно спросила Висения, но в ее золотых глазах плясали искорки смеха.
– Вообще-то я говорил о поклонницах, но после вашего вопроса крепко призадумался и уже не столь в этом уверен, - нарочито серьезно поправил ее он и беспомощно развел руками. Висения рассмеялась: заразительно и удивительно мелодично.
Белокаменные стены оборвались высокими распахнутыми дверьми.
Они вошли в бальную залу - и Эрелайн сощурился, едва не ослепнув от льющегося отовсюду света. Он дрожал в зеркалах, дробился мириадами бликов в драгоценных камнях, рассыпался ослепительными искорками по мрамору пола и стен, по дорогому шитью платьев и изысканным украшениям.
– Пора заканчивать разговор, - нахмурилась Висения, раскрыв веер - зелено-золотой, как ее колдовские глаза.
– Пора. Но кроме шуток, леди! Ответьте: должен ли я провести весь вечер с моей невестой? Я не силен в бальном этикете, простите мне невежество.
– Вы должны ей один-единственный танец, мой лорд. А там - сколько сами захотите!
– ее легкий смех перезвоном прокатился по зале и ушел ввысь, разбившись о тонущий в свете свод.
– Уверяю вас, нашей прекрасной принцессе не дадут заскучать. Желающих выказать почтение всегда много.
– Мое почтение, леди!
– Мое почтение!
Висения присела в элегантном реверансе и почти сразу - с кем-то защебетав, кому-то улыбнувшись - растворилась в золотом великолепии бала.
Гости и гостьи, леди и лорды, aelvis со всех концов Зеленых Холмов... Когда-то, в прежние времена, среди них кружили fae - озорные, смешливые, капризные духи лесов, полей, лугов и озер. Порой в круг танцующих вступали и смертные, осмелившиеся нарушить давний запрет - и навсегда покидали мир людей. На исходе наполненной хмельным волшебством и искристой радостью ночи, как только ее небо начинало светлеть и заниматься зарей, наваждение Беллетайна рассеивалось, и смертные становились причудливыми тенями; наваждениями, расцвеченным перламутром. Редкие счастливчики, говорят, обретали бессмертие, и в следующую Ночь шагали в круг танцующих уже как aelvis... Но в это Эрелайн совсем не верил.
Венценосное семейство встречало гостей стоя на последних ступенях беломраморной лестницы, щедро раздаривая улыбки, благоволения и обещания.
Лорд Этвор - высокий, статный, с мальчишеской улыбкой и смеющимися глазами. В отличие от него самого, выходящего в свет лишь изредка и чувствующего себя нервозно, непривычно, лорд-правитель держался легко и свободно. В движениях, в улыбке, в смешливом прищуре глаз - естественность и непринужденность. Ему не нужен был меч, чтобы отстоять правоту: слово в его руках стало острее стали. Лучший дипломат из всех, кого знал Эрелайн, лорд-правитель смог усмирить вражду - и удержать Холмы в единстве.
Рядом, по правую руку - леди-правительница, Айори из дома Шепчущих с пламенем. Златоглазая, златоволосая, вся словно сотканная из света и отблесков пламени. Чарующая улыбка, ослепительная красота, безупречный вкус. И глаза - сияющие, будто бы искренние... Будто бы.
...Леди Айори, как и ее супруг, была из тех, кто рожден, чтобы править: мастерски плетущей вязь интриг, рассыпающей улыбки и дарящей покровительство невесомым взмахом ресниц, надломом бровей, нежным изгибом губ.
Сыновья стояли по обеим сторонам от них. Оба златоглазые, с волосами цвета гречишного меда, в черных, расшитых золотом сюртуках братья одинаково походили на мать - и удивительно не походили друг на друга.
Высокий, с сурово поджатыми губами, давящим взглядом и привычно опущенной на эфес меча рукой, наследник, Роальд. С ним Эрелайн имел пару деловых бесед и едва ли был доволен их результатом: старший сын правителя не унаследовал ни склонности к интригам матери, ни умения добиваться компромиссов - отца. Роальд стоял на своем до последнего, отказываясь идти на уступки и признавать правоту кого-либо, кроме себя.
О младшем же, Даррене, Эрелайн только слышал и, увидев, проникнулся необъяснимой симпатией: младшему сыну лорда-правителя хотелось верить. Его светлые глаза лучились добротой и теплом. Таких правителей превозносят - и презирают, не ядом, так кинжалом свергая с престола.