В поисках христиан и пряностей
Шрифт:
К тому времени стемнело. Самбук еще дымился, и да Гама решил, что сделал достаточно. Подходя реалистично, он мало что мог сделать еще. Пока он держался воды, на его стороне было преимущество в многократно превосходящей огневой мощи и неопытности противника. Религия воспрещала славящимся своей яростью в бою солдатам-наирам питаться тем, что происходит из моря, и они редко ступали на борт корабля. Их мусульманских собратьев подобные предписания не сдерживали, но они были не воинами, а торговцами и моряками. Однако в рукопашном бою на суше наиры многократно превосходили бы числом людей да Гамы. Адмирал Индийского океана превратил противостояние с заморином Каликута в полноценную войну, но подобно любому агрессору, неготовому к захвату чужой территории, мог
3 ноября да Гама отдал приказ отплыть от полуразрушенного города. Оставив Висенте Сорде командовать шестью кораблями и каравеллой, которые должны были блокировать гавань, он отплыл вдоль побережья на юг к Кочину.
Кочин был выскочкой среди портовых городов Малабарского берега. Его возраст насчитывал всего полтора столетия, и он был творением не человеческих рук, а муссона. Местные жители еще вспоминали сезон яростных муссонов 1341 года, когда гостеприимный залив древнего порта Мучири (процветающий город, известный еще римлянам и изгнанным из Иерусалима иудеям) внезапно превратился в лабиринт проток и островков, отмелей и озер. Старую гавань занесло илом, и раджа соседних земель воспользовался переменившимся ландшафтом, чтобы переманить купцов в собственную столицу.
Город Кочин был построен на оконечности странного, похожего на корявый большой палец полуострова, окруженного с трех сторон глубоким заливом. Напротив «большого» лежали три поросших густым лесом «пальца»-мыса, а четвертый загибался к материку. Остров Випеен, самый западный из «пальцев», почти касался края города, оставляя лишь узкий проход в переплетении тихих лагун и проток, питаемых семью крупными реками. Гавань тут намного превосходила все прочие на Малабарском берегу, а потому очень скоро стала процветать. Визитная карточка Кочина – огромные рыболовецкие сети, которые поднимали и опускали с берега на гигантских деревянных шестах, – была наследием десятилетий, когда приплывали китайские флоты, а внушительная община еврейских купцов имела собственный квартал и собственных судей.
Династия раджи питала честолюбивые замыслы превзойти более богатых и почтенных соседей – и особенно затмить высокомерного заморина Каликута. Как первостепенные правители побережья заморины оставляли за собой право наезжать в Кочин и величественно изрекать суждения, достойны ли его правители таких владений. Внезапное появление португальцев открывало слишком уж удачные возможности, и раджа Кочина Унни Года Варма встретил чужеземцев с распростертыми объятиями. Если адмиралу Индийского океана и могли где-то радоваться, то только в Кочине.
Флот подошел к городу 7 ноября, и адмирала тут же встретил приветственный комитет, в состав которого входили главы фактории, которых оставил тут Кабрал. Мусульманские купцы города также ожидали европейцев. Их уже достигли письма от родичей из Каликута, в которых подробно описывались нападение на город и зверства португальцев и содержалась просьба о помощи в снятии блокады. Христиане, горько жаловались они, не дают им даже рыбачить, и они на грани голодной смерти. Факторы предостерегли да Гаму, что следует ожидать враждебного приема.
Были и другие новости – и хорошие, и дурные. Португальские факторы прознали, что собирается огромная армада для войны с христианами на море. По слухам, заморин арендовал и реквизировал больше двухсот кораблей, и эти суда отплыли на поиски португальцев. Одно из более крупных судов выбросило на берег недалеко от Кочина, и его команда сообщила, что их огромный флот погиб во время страшного шторма. Раджа, как с удовлетворением сообщили факторы, захватил спасшихся людей и ни одного не вернул заморину. Как всегда, когда погода была на их стороне и против их врагов, португальцы сделали вывод, что рука Божья сотворила очередное чудо, и вознесли молитвы за спасение.
В тот же день прибыл один из сыновей раджи и после обмена приветствиями сообщил адмиралу, что явился специально поблагодарить его за то, что тот, когда жег и грабил побережье, не тронул корабли, принадлежащие Кочину. Он передал благодарность своего царственного родителя за милость, оказанную его людям из уважения к нему самому; в ответ, пообещал он, отец лично устроит так, чтобы португальцы с наибольшей выгодой могли нагрузить свои корабли пряностями.
Да Гама начал понемногу смягчаться. Его люди занялись починкой кораблей и расчисткой места под небывалый груз, какой ожидали взять на борт. Через три дня после их прибытия раджа дал знать, что наступил благоприятный день для начала погрузки, и в доках стали вырастать холмы перца. Однако следовало еще договориться о ценах, и купцы вскоре забастовали. Четыре дня спустя да Гаме пришлось просить раджу о встрече. Его трюмы все еще пустовали, а портов, где он мог бы вести дела, почти не оставалось.
Встреча была назначена на 14 ноября, через неделю после прибытия флота. Адмирал отправился на каравелле с обычными трубами, пушками и знаменами, и он и его капитаны вошли под парусами в устье гавани. Раджа спустился к берегу в своем паланкине в сопровождении шести боевых слонов и (по утверждению одного португальского матроса) десяти тысяч человек. Одни слуги обмахивали его опахалами, другие сдерживали толпу булавами. Наконец процессия остановилась. Индусские трубачи подняли свои инструменты и протрубили туш, несколько бомбард дали приветственный залп. Португальцы ответили собственными фанфарами и массированным залпом из орудий. Посланники сновали взад-вперед, улаживая последние дипломатические тонкости, но едва должна была начаться собственно встреча, поднялся ветер, воздух сотрясли раскаты грома, и чернильные небеса разверзлись. Раджа послал весточку, мол, это дурное предзнаменование, и встреча была перенесена еще на два дня.
Когда да Гама вернулся, раджа уже был в гавани, где восседал на большом плоту из досок, настеленных поверх четырех связанных вместе самбуков. Томе Лопеш записал, что толпы утратили интерес либо их не собрали, и раджу сопровождало всего четыре или пять стражников.
Как только каравелла адмирала подошла к плоту, на нее, радостно сияя, поднялся раджа. Повторяя сцену в Каннануре, да Гама подарил ему – опять из собственных рук – серебряные чаши, кувшины и солонки, позолоченные для того, чтобы походить на литое золото, а также трон, украшенный серебром, сто крузадо, отрез бархата и две богатые парчовые подушки. Раджа в ответ одарил адмирала и его офицеров драгоценными камнями. После долгой и веселой беседы он согласился на условия да Гамы и подписался под его перечнем цен, и адмирал сопроводил его роскошный плот до дворцовой пристани.
Португальские купцы ворчали на высокие цены, но на берегу теснились продавцы. Португальцы начали день и ночь заполнять свои трюмы экзотикой Востока: перцем, имбирем, кардамоном, кукурмой и зингибером и зедоари [485] , дикой корицей, гвоздикой и ароматическими смолами.
Вскоре с тремя кораблями, оставшимися в Каликуте, приплыл Висенте Сорде. Как оказалось, они едва успели сбежать. Заморин втайне собрал еще один вооруженный флот из двадцати больших самбуков, чтобы напасть на эскадру Сорде. Когда флот был готов, флотилия рыболовных лодок заманила христиан в устье реки, которую да Гама с такой помпой пересекал в первую свою экспедицию. Флот ждал в засаде среди пальмовых деревьев, и индусы быстро окружили европейские корабли, обрушив на них град стрел. Попавшие в ловушку и раненные, португальцы запаниковали, и спасла их лишь случайность: один канонир, метя в рыбацкую лодку, взял прицел слишком высоко, и ядро попало в самбук, на котором находился командующий флотом. Когда самбук перевернулся, индусы поспешили ему на выручку, дав португальцам возможность улизнуть.
485
Последние две пряности – разновидности имбиря. – Примеч. пер.