В поисках любви
Шрифт:
— А в чем ты ходишь туда? — спросила я с любопытством, подумав, что Линда в своих дорогих на вид туалетах должна выглядеть совсем не к месту в этих банях и мемориальных залах.
— Знаешь, сначала это была нешуточная загвоздка, я невероятно волновалась, но выяснилось, что пока на тебе шерсть или хлопок, все в порядке. Шелк и атлас — вот что неприемлемо. А я и так ничего не ношу, кроме шерсти и хлопка, так что я оказалась в выгодном положении. Никаких драгоценностей, понятно, а впрочем, я все равно их оставила на Брайенстон-сквер, так уж воспитана, — хотя, признаться, не без сожаления. Кристиан ничего не смыслит в драгоценностях — я ему рассказала, думала, он будет доволен, что я отказалась от них ради него, а он только уронил: «Что ж, на это есть Бирманская ювелирная компания». Такой смешной,
Сама не знаю почему, но у меня осталось ощущение, что Линда вновь обманулась в своих чувствах, что странница по пустынным пескам опять увидела всего лишь мираж. И озеро — вот оно, и деревья; измученные жаждой верблюдицы опустились на колени и тянутся к воде, еще несколько шагов, и… увы, ничего, все та же пыль и бесплодная пустыня.
Всего через несколько минут после того, как Линда уехала, продолжая путь назад в Лондон, к Кристиану и товарищам, меня посетил новый гость. На этот раз — лорд Мерлин. Мне очень нравился лорд Мерлин, я восхищалась им, питала к нему слабость, но я отнюдь не состояла с ним в столь близких отношениях, как Линда. Я, откровенно говоря, робела перед ним. Чувствовала, что со мной его в любой момент подстерегает скука, да и вообще я представляю интерес лишь постольку, поскольку связана с Линдой, и сама по себе не заслуживаю внимания — так, просто одна из незаметных оксфордских жен. Безликая наперсница, и только.
— Плохи дела, — заговорил он отрывисто и без предисловий, хотя мы не виделись с ним до этого несколько лет. — Только что возвратился из Рима — и что застаю? Линда с Кристианом Толботом. Поразительная вещь — стоит мне отлучиться из Англии, как Линда тут же связывается с очередной неподходящей личностью. Сущее бедствие — как далеко это зашло? Еще не поздно поправить?
Я сказала, что он по чистой случайности разминулся с Линдой, и еще какие-то слова о том, что ее брак с Тони сложился несчастливо. Лорд Мерлин только отмахнулся от них — жест был обескураживающий. Я почувствовала себя глупо.
— Естественно, она ни в коем случае не осталась бы с Тони — никто этого и не ожидал. Беда в том, что она угодила из огня да в полымя. Давно это началось?
Я отвечала, что отчасти, по-моему, он покорил ее воображение коммунизмом.
— В Линде всегда ощущалась потребность в идеалах.
— Идеалах, — произнес он пренебрежительно. — Не надо, милая Фанни, путать идеалы с идеалом. Да нет, Кристиан — привлекательный малый, к такому именно и потянет после Тони, но это катастрофа. Если она его любит, то хлебнет с ним горя, если нет — значит она ступила на тот же путь, что и ваша матушка, а он сулит Линде очень мало хорошего. В любом случае не вижу ничего утешительного, полный мрак. И, разумеется, ко всему прочему — отсутствие денег, а ей без денег нельзя, они ей необходимы.
Он подошел к окну, откуда открывался вид на позлащенный закатом Крайст-Черч [45] по ту сторону улицы.
— Я Кристиана знаю с детских лет, — продолжал он, — мы большие друзья с его отцом. Кристиан из тех, кто шагает по жизни без привязанностей — люди для него ничего не значат. Женщины, любившие его, жестоко страдали, он попросту не замечал их. Подозреваю, то обстоятельство, что к нему переехала Линда, более или менее прошло мимо него — он вечно витает в облаках, носится с какой-нибудь новой идеей.
45
Один из самых крупных аристократических колледжей Оксфордского университета.
— Линда только что говорила приблизительно то же самое.
— А, так она уже заметила? Что ж, умница. Конечно, это на первых порах лишь прибавляет очарования — когда он спускается с облаков на землю, он неотразим, я это понимаю. Но каким образом они уживутся? У Кристиана никогда не было дома в истинном смысле этого слова, ни даже потребности создать его, ему свой дом ни к чему — только одна обуза. Такой, как он, не сядет поболтать с Линдой, не будет в должной мере уделять ей внимание, а такой
Он отвернулся от окна и посмотрел на меня так сердито, что я почувствовала себя кругом виноватой — на самом деле он в эти минуты, скорей всего, и не помнил о моем присутствии.
— На что они живут? — спросил он.
— На гроши. Линде, если не ошибаюсь, немножко помогает дядя Мэтью, а Кристиан, вероятно, зарабатывает кое-что как журналист. Я слышала, Крисиги твердят на каждом углу, что хоть одно ей поделом — что безусловно живет впроголодь.
— Вот как, твердят, стало быть? — сказал лорд Мерлин, вынимая записную книжку. — Вы не могли бы дать мне Линдин адрес, я сейчас как раз еду в Лондон?
Вошел Альфред, по обыкновению не воспринимая внешних событий, поглощенный очередной работой, которую он писал в то время.
— Вы, случайно, не знаете, каково ежесуточное потребление молока в городе Ватикане? — сказал он, обращаясь к лорду Мерлину.
— Нет, конечно, — сердито отозвался лорд Мерлин. — Спросите у Тони Крисига, он наверняка знает. Ну, до свидания, Фанни, я посмотрю, что можно предпринять.
Предпринял он вот что: передал Линде в полную собственность крошечный домик в самом конце Чейни-Уок [46] . Прехорошенький кукольный домик на широкой излучине Темзы, где жил когда-то Уистлер [47] . Комнаты, полные отражений от воды, полные солнечного света с юга и запада; плющ, балкончик с ажурными чугунными перилами. Линда его обожала. Дом на Брайенстон-сквер, обращенный окнами на восток, был изначально темным, холодным, пышным. Линда дала его заново отделать знакомому декоратору, после чего он стал белым, холодным и склепообразным. Единственной красивой вещью, принадлежавшей ей, была картина — толстушка купальщица томатного цвета — подаренная лордом Мерлином назло Крисигам. И Крисиги злились — еще как! В домике на Чейни-Уок картина выглядела чудесно — не различишь, где кончаются подлинные отражения от воды и начинаются написанные Ренуаром. Удовольствие, которое Линда испытывала от новой обстановки, блаженное сознание, что она раз и навсегда избавилась от Крисигов, ставились ею, как я подозреваю, в заслугу Кристиану — исходили, казалось, от него. Вот почему та истина, что настоящие любовь и счастье вновь не дались ей в руки, дошла до нее далеко не сразу.
46
Фешенебельная улочка близ Челси со старинными домами в георгианском стиле.
47
Уистлер, Джеймс (1834–1903), английский живописец.
ГЛАВА 14
Как ни потрясены, как ни скандализованы были Алконли всей этой историей с Линдой, а надо было думать и о других детях — настала пора вывозить в свет Джесси, которая выросла хорошенькой, как картинка. После всех огорчений, причиненных Линдой, они надеялись, что хоть она оправдает их надежды. Очень несправедливо, но и весьма характерно, что Луиза, которая вышла замуж в полном соответствии с их желаниями и была верной женой и образцовой матерью, произведя к этому времени на свет, кажется, пятерых детей, как бы не принималась уже в расчет. Была им, правду сказать, не слишком интересна.
Несколько раз Джесси съездила с тетей Сейди в Лондон на балы в конце сезона, сразу, как Линда ушла от Тони. Считалось, что она несколько хрупкого здоровья, и тетя Сейди решила, что лучше вывезти ее по-настоящему, в осенний, менее утомительный сезон — и, соответственно, в октябре сняла в Лондоне небольшой дом, куда и приготовилась переехать в сопровождении кой-какой прислуги, предоставив дяде Мэтью производить в деревне убиение различных птиц и зверей. Джесси горько жаловалась, что те молодые люди, с которыми она успела познакомиться, — унылые уроды, но тетя Сейди не обращала внимания. Все девушки, по ее словам, так думают сначала, пока не влюбятся.