В поисках утраченного
Шрифт:
Их одежда очень красноречиво говорила о владельцах. Из-за ворота серых *censored*нных зипунов выглядывали некогда белые рубахи, давно не первой свежести, на головах *censored*нные треухи, снизу виднелись полотняные штаны и ноги обутые в лапти. Зипуны подвязаны широкими кушаками, за которыми торчали по паре пистолетов, в руках у каждого, оказалось, по сабле, причём у Вероники возникло подозрение, что это были, их слабли, уж больно они походили на те, что они оставили в доме.
Ни Афанасия, ни Сильвестра в доме видно не было, да и просматривался он плохо, не высокие двери практически прикрывали разбойники.
Тем временем Алексей уже обогнул дом, неслышно вышел из лесу и подходил к углу. Он выискивал место, где притаилась Вероника, нашёл, спросил взглядом обстановку. Девушка ответила жестами, что двое стоят перед входом и о чём-то разговаривают. Он не стал долго ждать и раздумывать, в этом деле главное неожиданность и стремительный напор. Мещеряков выскочил из-за угла, всего одним прыжком преодолел расстояние до дверей и двумя точными, рассчитанными ударами уложил непрошеных гостей на землю. Заглянул мельком в дом, нет ли там ещё кого, больше никого не оказалось. Он махнул рукой, подзывая Веронику на помощь, и принялся пеленать пленников.
— Посмотри, что там, в доме, — сказал он подошедшей девушке, но та уже и сама направлялась вовнутрь. — Что наша сладкая парочка ещё жива?
— Всё нормально, живы, только связаны и с кляпами во рту.
— Развязывай Афоню, пускай идёт, помогает.
— Где вы пропадали столько времени, — освобожденный Афанасий выскочил на улицу.
— Ты не вопросы задавай, а вот лучше в дом этих помоги затянуть, там будем разбираться.
Пленников затащили и усадили на пол, возле выхода, потом сходили за добытой козой и Афанасий приступил к разделке туши.
— Вот теперь рассказывай, что у вас здесь произошло, и кто это такие?
— Я сам не знаю, мы обсмотрели с Сильвестром весь дом, кстати, нашли кое-что интересное, но об этом потом. Начали прибираться. Когда слышу, двери заскрипели, думали, что вы вернулись, но стало подозрительно, как то нерешительно они открылись, я пошёл поглядеть, что да как, там меня по голове и огрели, вон какая шишка выскочила, — Афоня ткнул пальцем в макушку. — Очнулся я уже связанным, а вот эти двое хозяйничают в доме, перерывают всё, и главное молча. Понимаешь, они покуда, рылись, ни словом не обмолвились, я уж грешным делом подумал, что немые, иль языки ми кто отрезал, когда нет. Вышли на двор и начали разговаривать меж собой, только вот тихо больно, ничего я не расслышал.
— Прям так и ничего?
— Разве, что несколько отрывочных фраз.
— И?
— Сдалось мне, что они сами удивлены были нашим присутствием, что, мол, давно дурная слава про это место ходит, ни кто не решался сюда заходить, а здесь они увидели наши следы, поняли, что люди шли, следы и привели к этому месту. Они долго присматривались, потом увидели свежую могилу, увидели дымок из трубы, вот и решили зайти посмотреть, кто, это такой смелый, что решил потревожить старого охотника.
— А говоришь, что ничего не расслышал. Ну что там с козой?
— Всё хорошо, вот печень, сердце, можно хоть сейчас на сковороду, да вот жирку нет, придётся всё отваривать. И мясо потом отварить. Думаю, на несколько деньков хватит, дольше не пролежит, попортится.
— Что же будем надеяться, что за пару деньков, ты со своим коллегой, придумаешь способ, как нам отсюда выбраться, иначе…
— Что иначе?
— Иначе вы с ним будете лишней обузой в нашей последующей жизни в этих краях, вот, что иначе.
— Это почему?
— Да потому, что пользы от тебя никакой, а от калеки Сильвестра так и подавно.
— И что ты нас убьёшь?
— Нет, просто оставлю в этом домике. Ладно, не грусти, всё будет хорошо, если конечно не будет плохо. Пойдём, сдадим мясо хозяйке.
— Да, я вот тут в доме соль нашёл, она хоть и давняя. Да не испортилась, вполне можно в пищу употреблять.
— Соль, говоришь? А что ты когда-нибудь видел, что бы соль портилась?
— Да это я так к слову.
Они вернулись с мясом в дом, к этому времени уже пришли в себя разбойнички, так что пока Вероника будет колдовать на кухне, можно и с ними побеседовать, разузнать, кто такие, откуда, чем промышляют, хотя ответ на последний вопрос казался очевидным.
Алексей развязал им рты.
— Так, что соколики побеседуем, или вы предпочитаете так помереть?
— Отчего не побеседовать, коль есть про что? — Ответил один, более бойкий на вид.
— Тогда вопрос первый. Какой нынче год?
Вопрос явно озадачил разбойников, они переглянулись и вопросительно посмотрели на Алексея.
— Вы не ослышались, какой нынче год от Рождества Христова?
— Одна тысяча семьсот двенадцатый, — хором ответили те. — А ты что мил человек не знаешь?
— Давайте договоримся сразу, вопросы здесь задаю я, вы вдвоём на них отвечаете, как можно обстоятельнее и конечно честно. Поймаю на лжи, не обессудьте. Понятно?
Мужики закивали головами, в знак согласия.
— Вот и отлично. Следующий вопрос. Имя твоё и твоё. — Он поочерёдно ткнул пальцем в обоих.
— Меня Митяй кличут, а вот его Николой.
— Молодец. Что в лесу делали, да ещё и при оружии?
— Так чего? Живём мы в лесу.
— Значит разбойники. Что сюда привело?
— Интересно стало, кто посмел покой старого охотника нарушить, эти места проклятыми считаются. Как помер старик лет эдак, двадцать тому, так сюда ни кто и не заходил.
— Понятно, теперь давай про старика. Кто он откуда, и почему не похоронил его ни кто. — Алексей не знал ещё, зачем ему эта информация, просто стало интересно. Чем это простой охотник может прогневить округу, что поляну, на которой стоит его дом, станут называть проклятым местом.