В поисках утраченного
Шрифт:
— Говаривают люди, что очень давно жила на этом месте бабка колдунья, точнее жила она в Слободе, ещё при царе Иване, которого Грозным прозывали, а вот когда забрали её муженька, тоже колдуна, да на костре спалили, сбежала бабка из Слободы, дом, говорят, богатый бросила и убёгла, в лес убёгла. Отрыла здесь на этой самой поляне землянку себе, да и стала жить. Люд к ней из Слободы за всякими снадобьями ходил, зельями там приворотными, но бабка и ядами не брезговала, делала всё, что от неё просили. Уж больно обижена она была на людей, что мужа её извели. А ещё говорят, что она пропадала часто, куда ни кто не знает, только говорили люди, что мол, придут иной раз к ней, а её нету, всё на месте и одёжа и всё, а самой бабки, как не бывало никогда, и даже следов зимой на снегу нет.
— Интересно. Уж не Авдотьей ли кликали ту бабку?
— Точно, Авдотьей, а ты откель знаешь?
— И что дальше? — Оставил Алексей без внимания вопрос.
— Так вот говорят, что эта бабка Авдотья и до сих пор тут появляется, мы и подумали. Может она вернулась, хотели у неё подмоги попросить.
— А что охотник?
— Так, когда бабка совсем вроде пропала, говорили, что померла, он здесь объявился, ни кто не знал, кто он и откуда, да только объявился, дом вот ентот поставил, бабка-то до конца дней так в землянке и жила. Этот дом, он прямо на месте землянки стоит. Прожил он тут, считай годков пятнадцать, а потом помер. Крепкий мужик был, а от чего помер ни кому не ведомо, говорят, что Авдотья вернулась и его сгубила, она и двери снаружи подпёрла, что бы оставался навеки стражем её землянки. Правда некоторые говорили наоборот, что, мол, бабка его в лесу подобрала, чуть живого и выходила потом.
— Хороша сказка, ничего не скажешь. Зачем на людей напали? Видели же что не бабка.
— Видеть то мы видели, но уже потом, а сразу кто его разберёт, двери открылись я и шандарахнул по башке.
— А что в землянке, такого? Зачем ее сторожить было?
— Говорили люди, что от землянки той, путь ведёт до самой Слободы, и в другие концы, что ежели тем путём пойти, то до самого Урала добраться можно и даже дальше.
— Вот сказочники. — Улыбнулся Алексей.
— А ты милок не ухмыляйся, в давние времена строители были не нам чета, такого настроили, что мы и не знаем всего. Слободу-то саму совсем порушили, как первый царь помер, а что под ней было ни кому не ведомо. Вот может эта самая Авдотья только и знала, а потом свои знания этому охотник передала, что бы он сохранил. Так с ним оно всё и умерло. Одного не пойму как он мог столько годков здеся прожить, место то совсем гиблое.
— Отчего? Вон и родник есть и трава густая, и зверь в округе водится.
— В округе-то водится, да вот на эту поляну не заходит, а людям и подавно здесь не жить. Как то было братья наши, долго по лесу ходили, заблукали и вывели их черти на эту самую поляну прям, в самую ночь, ну не идти же дальше, решили здесь и заночевать. Что бы охотника не беспокоить в дом не пошли, устроились на окраине, костерок разожгли, чай сварили, так мирно заснули, а поутру ни кто из них не проснулся. Мы их только дня через два, а то и три нашли, лежат они вокруг кострища, как спали, так и спят, а вот только сивые все и морщинистые, словно не мужики, а деды старые. А зверь их не тронул. Вот такие дела на ентой поляне творятся. Я и говорю, что только Авдотья, да Охотник и смогли на ней прожить.
— Понятно, всё, сказок да страшилок всяких, видать, ты в детстве наслушался. Вера, что там у тебя с обедом, готово?
— Да, готово, можно перекусить, идите к столу все.
Алексей поднял и мужиков, отобрал них оружие, развязал руки.
— Пошли, поедим, что Бог послал, а потом решим, что с вами делать. Но, смотрите, не баловать, — пригрозил он.
— Благодарствуйте, добрый человек, от обеда не откажемся, а вот ужин и не предлагай.
— Ты, что думаешь, я так просто возьму да и отпущу вас? Нет, не получится, накормить, накормлю, тем более что мяса у нас достаточно, самим не съесть, а вот насчёт того, что бы отпустить, разговора пока не было.
— Так ты нас прям сейчас и зарежь, зачем кормить, поить, продукты переводить. Но ночевать здеся мы всё одно не останемся.
— Убивать я вас пока не собираюсь, вот сейчас поедим и начнём землянку искать, коль говоришь, пути от неё идут, нам как раз эти пути, наверное, и нужны. Так Сильвестр?
— Может и так, — отозвался старик, — может и так, да вот только не могла она поверить, что спалили мужа на костре. Не бывало такого в практике, чай не просвещённая Европа. Значит, ждала она его тут, да не дождалась. Помирала, оставила после себя сторожа. Да однозначно нужно в землянку дорогу искать…
— Э, не, тут нам с вами не по пути, — перебил Сильвестра разбойник, оторвавшись от миски с похлёбкой, — вы, видать, люди отчаянные, ни Бога не боитесь, ни чёрта, а вот мы в бабкину землянку ни за какие деньги не полезем, да и отрывать её не станем, лучше сразу помереть. Чем проклятье Авдотьино на себя накликать.
— А где, говорите, братки ваши на ночёвку останавливались? Можете показать?
— Конечно, — хором ответили они. — В аккурат возле свежей могилы. А что?
— Да нет, так ничего, вы ешьте, ешьте, — успокоил их Алексей.
— Да, мы уже вроде как и поели, благодарствуйте, хозяюшка.
— На здоровье, — ответила Вероника. — Чай? Правда он травяной, да и нет у нас к чаю ничего.
— Нет, спасибо, травки это конечно хорошо, да кто его знает, какие вы собирали, может, по Авдотьиному рецепту заваривали.
— Ну, коль поели, вставайте и пошли, покажите место кострища, — поднялся Алексей, следом за ним поднялись разбойники и направились к выходу, — э, погодите, не так быстро, руки то я вам на всякий случай свяжу, да и вас между собой тоже.
— Это зачем?
— Да что бы вам не так сподручно бегать было. Вот так, — удовлетворённо сказал он, затягивая покрепче узлы и оставляя один конец верёвки свободным, наматывая его на запястье, — вот теперь ни куда не денетесь. Да ещё забыл предупредить, стреляю я метко, поэтому не советую даже пытаться бежать. Пойдём Афоня, посмотрим, что эти деятели нам покажут.
Очень старое, еле угадывающееся кострище, действительно было возле самой могилы на краю леса, в дальнем углу поляны. Но кроме кострища, не осталось ни каких признаков, того, о чём рассказывали молодцы.