В понедельник я убит…
Шрифт:
— За ним…
Долго кататься и впрямь не пришлось. Уже минут через двадцать "Опель" тормознулся на остановке в центре, топтун вышел, и направился к киоску, сминая, и выбрасывая пустую сигаретную пачку. Уши у парня припухли без курева. Момент был — лучше не придумаешь. Этот балбес даже двери не закрыл, абсолютно уверенный в неприкосновенности машины.
Хлопнув таксиста по плечу, я пожелал:
— Все, вали. Счастливой дороги. И не оглядывайся, усек?
Для убедительности отодвинул край куртки, и продемонстрировал рукоять "Беретты" засунутой под ремень. Водила округлил глаза, часто закивал, и, когда я вышел, с места рванул почище Шумахера. А я сделал несколько быстрых шагов к "Опелю", распахнул дверцу, упал на водительское сиденье, и ужом проскользнул назад. Скатившись на пол, расположился поудобнее, чтоб водительское место хорошо обозревалось, и стал ждать. Долго не пришлось. Через минуту дверца распахнулась, топтун сел на место, и потянул сигарету из пачки.
Резко поднявшись, я сел на заднее сиденье, ткнул топтуна стволом "Беретты" в бок, и прошипел сквозь зубы:
— Замри. Ни одного движения, ни слова. Будешь тихо сидеть, — разойдемся полюбовно…
Нервы у мужика оказались крепкими. Не дрогнув ни одним мускулом на лице, он спокойно поинтересовался:
— И что дальше?
— Поехали.
— Куда?
— Пока прямо. Руки держи на руле…
— А скорости как переключать?
— Да хоть членом!
Глянув на рычаг, я убедился, что коробка автоматическая, и велел:
— Скажешь когда на какую перейти, я сам переключу. Только педали жми.
Перекинув пистолет в левую руку, я упер ствол в левый бок топтуну, освободив правую, и повторно велел:
— Прямо…
Долго гонять его по городу я не стал. И нужды не было, и светиться ни к чему. Велев топтуну заехать в один из тихих переулков в историческом центре, я приказал заглушить двигатель, и приступил к допросу:
— Давай, излагай.
Топтун хмыкнул:
— Что именно? Крутым себя возомнил? Тебя возьмут через полчаса, сам будешь испражняться.
Преодолев желание врезать ему в наглую рожу, я спокойно спросил:
— Тебя как зовут, голубь?
— А Семен Семеныч!
— Сеня, ты б не злил меня. Я от природы нервный, могу сорваться. Оружие есть?
— Отродясь не бывало.
— Ноги подними повыше.
Сеня медлил. Я вытянул из кармана электрошокер, и ткнул им топтуну в основание шеи, через ткань куртки, предварительно отодвинув ствол "Беретты" в сторону. Сеня задергался, и захрипел, пуская пузыри. Подержав его в таком состоянии секунд пять, я убрал шокер, и спокойно просветил:
— В следующий раз ткну за ухо, на полную мощность и на минуту, не меньше. Мозги спекутся. Или что там у тебя?.. Ноги!!!
Сеня послушно вздернул ноги, насколько позволял руль. Потянувшись, я ощупал лодыжки, с правой ноги сдернул кобуру с девятимиллиметровым "Вальтером ППК", и похлопал придурка под мышками. Слева торчала еще одна кобура, с "Макаровым". Изъял и его. "Вальтер" я хозяйственно засунул в свою сумку, вместе с кобурой. Машинка хорошая, может, и сгодится. "Макарова" разрядил, разобрал, и по деталям раскидал вдоль газона, в густую, давно не кошенную траву. Обойму засунул в пустую кобуру, и засунул в бардачок. После этого разрешил:
— Копытца опусти. Излагай, какие у Карена планы насчет меня?
Хамить Сеня больше не рискнул. Еще бы, куртка до сих пор дымилась!
— А я знаю?! Он мне не докладывает. Я только шестерка на побегушках. Все что знаю, так это то, что ты его удачно кинул, он в ярости, и велел сыскать тебя, во что бы ни стало. Но только живым, чтоб ментам можно было сдать. В крайнем случае, — подстреленным. Вот и разослал нас шустрить по городу, в помощь ментам. Премию за тебя объявил…
— Большую?
— Пятьдесят штук. В конвертируемой валюте.
Усмехнувшись, я посетовал:
— Не густо. Дешево меня Карен оценил… Ладно, заводи, поехали.
— Куда?
— Выезжай на федералку, на запад. И не мудри. Не пытайся привлечь к себе внимание. Не подрезай, не превышай скорость. В общем, веди себя скромно. Помни, что ствол тебе в бок смотрит. А девять миллиметров, это девять миллиметров, тебе ли не знать…
Сеня парнем оказался понятливым, и до выезда из города доехали мы без приключений. На подъезде к КПМ я снял куртку, набросил ее на правую руку, прикрывая "Беретту", и напомнил:
— Будь хорошим мальчиком. Если тормознут, и попытаешься дать знак, — первая пуля будет твоей.
— А потом? Тебя ж возьмут?
— Возможно. Только ты этого уже не увидишь.
Скучающий возле будки КПМ старлей-дэпээсник вскинул, было, жезл, но, заметив номера "Опеля", скривился, и равнодушно переключился на следующую машину. Мы спокойно проехали на дозволенной скорости, и сразу за КПМ я велел Сене:
— А теперь по газам, и не оглядывайся.
Молча ехали с полчаса, когда я решил, что этого достаточно, и возле съезда с обочины приказал:
— Сворачивай. К лесу.
Сеня, насторожившись, дернулся было:
— Ты чего задумал, парень? Грохнуть меня хочешь? Да и ты и без того в розыске! Еще срок себе намотать хоч…
Услышав жужжание электрошокера, Сеня округлил глаза, и заткнулся.
Въехав в лес "Опель" остановился, я коротко распорядился:
— Выходи.
Сеня, обреченно вздохнув, покорно вышел, и замер возле машины, в ожидании своей участи. А я открыл багажник, и порадовался, что мужичок он запасливый. Бухточка крепкой веревки нашлась очень кстати, среди инструмента и всякого хлама, который всегда может пригодиться в дороге.