В понедельник я убит…
Шрифт:
Убивать Сеню я, понятное дело, не собирался. А вот стреножить, чтобы моим дальнейшим планам не помешал, следует. И я уже было хотел распорядиться на этот счет, как у Сени в кармане запищал телефон. Сеня вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул:
— Посмотри кто.
Сеня осторожно вытянул мобильник, коротко глянул, и показал мне. На дисплее высветилось "Хозяин". Кстати. Чутье у Карена звериное. Я снова кивнул:
— Ответь. Узнай, что он хочет. Трубку к уху не прикладывай плотно, я должен слышать.
Сеня включился, и отозвался:
— Алло, босс?
В трубке отчетливо послышался голос Карена:
— Ты куда пропал, Семен? Почему не докладываешь?!
Надо же, какой честный малый. И имя свое собственное назвал. Я еще раз кивнул. Сеня отозвался:
— Я проверил вокзал, босс. Ни парень, ни его подружка билетов не покупали. Оренбургский автобус уже проверили? Может, зря ищем?
Карен выматерился:
— …мать, мать, мать!!! Проверили. Нет их там. Вали в офис.
Помявшись, Сеня вякнул:
— Я сейчас не могу, босс…
— Что???!!! Ты чего, сявка?
Побледнев, Сеня не знал что делать. И ослушаться не мог, и ствол моей "Беретты" ему в живот смотрел красноречиво. Я пришел на выручку несчастному. Протянув руку, пошевелил пальцами, Сеня безропотно передал мне трубку. Отступив пару шагов назад, не спуская с Сени глаз, я поприветствовал:
— Здравствуй, дорогой. Ты своего парня не ругай, он и правда сейчас не может приехать. Занят. Со мной.
Карен молчал добрых пол-минуты. Я уж опасаться стал, как бы его Кондратий не хватил от такой наглости. Однако удар он держать умеет, в этом ему не откажешь. Поскрипел малость зубами, но ответил ровно:
— Молодец, Антошка. Ай да молодец. И от бабушки ушел, и от дедушки… Только от меня, серого волка, ты хрен уйдешь. Хоть понимаешь, что засветился? Через полчаса…
— Через полчаса, — невежливо перебил я, — я буду далеко. Можешь ловить воздух.
Карен, понимая, что фора за мной, сбавил тон:
— Антон, может, договоримся? Ты же все равно засветился по полной. Не открутиться тебе. Менты всяко-разно убийство Дамира и его парней на тебя повесят. Не отвертишься. Прикинь сам расклад, ты ж умный мужик. Сдайся. А я тебе обещаю, что в зоне греть буду, и потом о тебе позабочусь…
— Как о Летунове? Где сейчас его труп? Не ты его? Что-то я не верю, чтобы молодой здоровый мужик с собой покончил, как самурай, предавший императора.
Вообще то я Карена на пушку брал. Мне только сейчас эта мысль в голову пришла. Однако, как ни странно, попал я в самое яблочко. Карен, хмыкнув, отозвался:
— Сообразил? Ох, и шустрый ты малый, Антошка. Нет, пожалуй, от тебя надо избавиться. Ни к чему тебя ментам сдавать. Лишнего петь начнешь. Мне Летунов и впрямь уже без надобности. Достаточно его письменного признания было…
— Ты даже не представляешь, сколько арий я могу следаку исполнить. Дал мне Дамир хитрую папочку, а там на тебя целое досье…
Карена я снова нагло и беспардонно разводил. Я еще даже не успел и посмотреть содержимое папки Дамира, только предположил что там досье на Карена. Но, похоже, снова угодил в точку. Карен молчал, тяжело дышал, и я даже на расстоянии почувствовал его лютую ненависть. Видно, были у него опасения. А я еще добавил:
— А Летунов тебе свинью подложил в своем признании. Прочитай его текст по начальным буквам каждого слова. Так что этой бумажкой ты мог давно подтереться. А вот у меня имеется его же признание, что это ты заставил его под угрозами сдать своего хозяина. У меня подлинник. И он имеет такую же силу. А я буду свидетелем, что Дамира грохнул лично ты. И Зайчика удавили по твоему приказу. И охранников Дамира. Так что суши сухари, Карен. Достать ты меня уже не сможешь. И встретимся мы с тобой на очной ставке. Я буду самым ценным свидетелем на суде. Будь, дорогой. Я сдохну, но тебя остановлю, упырь…
Не слушая, что там орал Карен в трубку, и какими грозился карами, я отключился. Тут же набрал номер Никиты, и сообщил:
— На тридцать пятом километре федералки М5, справа съезд на грунтовку. Сто метров в лес. Здесь человек Карена. Позаботься о нем. И он многое рассказать может. Например, об убийстве Зайчика. Есть у меня стойкое чувство, что имеет к нему непосредственное отношение.
Никита ошалело спросил:
— Ты что, Антон?! Ты воюешь с ними уже, что ли?
— Да нет. Случайно встретил его в городе. Надо же мне как-то выбираться. А его машина самое то, что нужно. В общем, я уезжаю пока, далеко. На связь буду выходить сам. На этот номер не звони, я его позаимствовал у шестерки Карена.
И отключился. Про далеко я сболтнул для Сени. На тот случай, если он сумеет каким-то образом передать что-то Карену из камеры. Вполне возможный вариант.
Встряхнув бухтой веревки, я велел Сене:
— Ну, давай.
— Чего? — не понял тот.
Или сделал вид, что не понял. Поморщившись, я предложил на выбор:
— Или свяжу, или подстрелю. Решай. Мне казалось, ты сообразительный малый. Давай-ка к дереву, стреножу тебя, аргамак ты мой необъезженный.
Сеня вздумал было качать права:
— Да? А если загнусь? Комарье сожрет, или зверь какой?
— Страшнее Карена зверя нет. А небольшое кровопускание тебе только на пользу. Вон какую ряху отъел на кареновых харчах. Давай, давай…
И для вящей убедительности взвел курок "Беретты". Сеня, видя такой поворот, послушно протопал до ближайшего дерева, прижался к стволу спиной, и завел руки назад. Я сноровисто скрутил ему кисти рук, и конец веревки захлестнул за сук, повыше. Удовлетворенно пробурчал: