В прятки с отчаянием
Шрифт:
— Это ты врешь мне сейчас, чтобы жизнь своему дружку спасти?
— Ты думаешь я стала бы врать тебе, на пороге смерти? Не делай этого Джай…
Парень тяжело дышит, и вдруг… Робкая, как первый луч рассветного солнца мысль встрепенулась в его к голове. Будто до этого они спали, а теперь… Джай оглядел побоище очумелым взглядом, будто удивляясь, кто это все тут натворил, ошарашено посмотрел на меня, потом на Риза, на обдолбышей… Выглядел он совсем потерявшимся, а в глубине взгляда больше не плескалось безумие.
— Ладно, парни, проучили их и будет. Уходим, — бросает он и делает пару шагов, когда я понимаю, что еще ничего не кончилось. Прихлебатели Гилмора совсем не хотели прекращать бойню, более того, они явно хотели продолжения банкета.
— Куда это ты рыпаешься, сучка? — глумливо протянул мой надзиратель, когда я хотела уже кинуться к Ризу, чтобы проверить жив он или нет. — Так не пойдет, парень, — обращается он уже к Гилмору. — Нам заплатили за дело и мы должны довести его до конца. Кодекс чести всего дороже, — протянул он и дернул меня за волосы опять.
— Уговор был девку не трогать, — тихо, но грозно выцеживает Джай, перехватывая биту покрепче. — Я сказал, мы уходим.
— Ты что повелся на х*йню этой сучки? Ты забыл, что она шлюха подзаборная и почему ты нас нанял? Такой позор смывается только кровью, а ты что же, залил уши этим сопливым дерьмом и решил съехать с темы?
— Я сказал, отпусти ее, — и здоровенная фигура Гилмора метнулась к нам с такой зверской рожей, снося мощным ударом моего обидчика в стену, что я, взвизгнув, не удержав вскрика от боли, когда кожу на голове словно окатили кипятком, все же непроизвольно тихо порадовалась, что это не мне так прилетело. Волосы мои, наконец, отпустили, позволив вырваться из своего неутешительного положения. Извернувшись, наношу удар ногой в ближайшую рожу, слыша ор Гилмора, чтобы я сваливала отсюда… да иди ты на х*й со своими советами! Ага, щас, уже бегу!
Уже не разбираясь, расталкиваю всех, кто попадается под руку, бросаясь туда, где из-под бесчувственного тела наплывает кровавая лужа, растекаясь по разбитому асфальту. Кто-то наваливается, чтобы удержать меня, отталкивают, пинают ногами, сыпля ударами. Неужели попробуют убить… да, не сомневаюсь, но сейчас любой шанс их остановить неплох. Других просто не осталось. Может, не у всех еще мозги атрофировались? Краем глаза, только вижу безуспешно пытающегося пробиться к нам Джая, отвлекшего большинство обдолбанных ублюдков на себя.
Они орут так, что уши закладывает, и тут один из тех, что держал меня, прыжком сократил разделявшее с Гилмором расстояние и без разговоров всадил ему мой отобранный нож в бок, резко выдернув лезвие обратно. Мокрый звук раздираемой ткани и плоти смешался с коротким хрипом Джая, он выворачивает руку нападавшему, выкручивая рукоятку из ладони, и всаживает нож в отместку, прямо в живот, проворачивая лезвие. Парень сгибается пополам, пытаясь руками зажать рану. Вот теперь нам всем тут пи*дец!
Сердце разбирает от ярости, в глазах наплыло багровой пеленой. Ох, как больно дышать… удар — будто таран в ребра врезался. Суки, переломают все… Невыносимо пахнет кровью. Зато уже совсем не страшно. Мне просто все равно, что будет, только б заставить их остановиться. В полнейшем отчаянии к последней надежде, я падаю сверху на Риза, накрывая собой. От бессилия и наливающейся по всему телу боли хочется выть. Задохнувшись от очередного тычка, еще туже обвиваюсь вокруг Риза, прикрывая его голову, как только возможно, ежесекундно ожидая рокового удара ножом, а потом грохот выстрела просачивается в слух.
— А ну, бл*дь козлы ср*ные, в сторону! — несется грозный оклик… Ми? Быть не может, она-то тут откуда? Следом еще звучит выстрел, опрокинув прямо около нас одного из парней. Он взвывает, перекрывая воплями остальные выстрелы, зажимая пятерней прострелянное плечо. — Люси, ты как, цела? — кричит мне Тревис, паля то ли в воздух, то ли по пытающимся сбежать стушевавшимся уродам, пока кто-то раскидывает кучу-малу, спихивает споткнувшуюся и свалившуюся на нас сверху копошащуюся тушу, что мне тут же становится легче дышать. Сердце колотится пойманной птицей. Опершись ладонями о землю, я пытаюсь приподняться, но выходят как-то не очень даже просто пошевелиться. Твою мать, нас же свои — бесстрашные — чуть не убили!
— Эй, вы живые? — слышится мужской голос. Кто-то присаживается рядом, помогает мне скатиться с Риза придерживая. Берман. А он как тут… — Что с Ризом? — он прощупывает ему пульс, переворачивает на спину, пока подлетевшая Мия тормошит меня, что-то громко вереща. А у меня зуб на зуб не попадает. И больно, черт его возьми, больно.
— Живой? Берман, не молчи! — просипела я, сквозь захлеб истерических рыданий. Черт, руки-то дрожат.
— Живой, пульс есть, но досталось хорошо. Нужно его в лазарет, срочно, — мужчина спокоен и собран. По крайней мере, кажется таким.
— Риз, ты меня слышишь? Риз… пожалуйста, отзовись, — позвала я, но он уже давно без сознания и не реагирует ни на что. Наверное, это хорошо, потому что не чувствует боли… Притискиваю ладонь к груди и чувствую биение сердца! Он живой… Только б все обошлось, Господи, пожалуйста.
Он весь переломанный, дотронуться страшно, — пальцы лихорадочно стараются осторожнее ощупать повреждения. Голова разбита, на лице живого места нет от ссадин и кровоподтеков; губы, скулы, подбородок черные… Пальцы скользят по щеке, стирая кровь в торопливом ласковом касании, спускаясь на шею, дышит, хоть и с трудом. Наверное, все ребра переломаны и внутренние органы отбиты. Боже мой, ну за что все это… Страх за его жизнь, беспокойство о последствиях травм, жуткое осознание пережитого — все разом, пробивает кошмарное оцепенение так остро, что я дергаюсь, жалобно всхлипывая, и судорожно цепляюсь за его руку, боясь, что слабый пульс остановится, и глажу, глажу эту теплую ладонь с полностью разбитыми костяшками…
Как же я его люблю, оказывается! Но… видимо я приношу одни несчастья, раз жизни близких людей рядом со мной, летят в тартарары… Это моя вина, моя… Лучше бы Риз не спасал меня тогда! Застонав, я закрываю лицо руками. Боль грызет и изнутри, и снаружи. И тем не менее рассудок уже берет верх над эмоциями. — Берман, у вас регенерация есть? В Бесстрашие не поедем, кто знает, сколько там еще желавших убить его. Ми, дай коммуникатор, мой разбили, я позвоню Трою. Нам нужно как можно быстрее в Эрудицию.