В ритме времени. Кинематографический процесс сегодня
Шрифт:
радикальные ценности. Сегодня же мистицизм,
спиритуализм дают приют заблудшим и потерянным для
политики»1.
Именно потому не иссякает «золотая жила»,
найденная Уильямом Фридкином в фильме «Изгоняющий
дьявола» («Экзорсист»). Правда, нового «Экзорсиста» поставил
уже не он, а режиссер Джон Бурман. На экраны США и
1 К о р k i n d A. Mystic Politics: Refugees From the New Left. —
"Ramparts", 1973, July, p. 28.
144
Европы
киномонополией «Уорнер бразерс» фильм «Изгоняющий
дьявола-2» с подзаголовком «Еретик». Лос-анджелесское
информационное издание «Голливуд рипортер» определило
этот фильм как «холодящее душу продолжение
феноменального боевика 1973 года»1.В картине играют уже
подросшая Линда Блэр, исполнительница роли девочки, в
которую вселился дьявол в первом «Экзорсисте»,
известный шведский актер Макс фон Зюдов и не менее
знаменитый Ричард Бартон.
Продолжая «традиции» живописания ужасов и жесто-
костей, авторы этого фильма акцентируют прежде всего
теологические и мистические моменты. Некий
ученый-иезуит, занимающийся палеонтологией (его играет Ричард Бар-
тон), расследует по поручению кардинала причины гибели
отца iMeppHHa, изгнавшего дьявола из маленькой Риган
в первом «Экзорсисте». С помощью методов психоанализа
и гипноза он устанавливает, что Риган, теперь уже
взрослая девушка, все еще не излечилась от своего недуга —
в глубине ее подсознания сидит демон Пазузу, властелин
злых духов. Отец Шарден отправляется в Африку, чтобы
разыскать истоки демонической силы в тайниках древних
и тайных негритянских верований. В фильме есть все —
и ужасающий налет саранчи, воплощающий сущность
духа Пазузу, и пугающие зрителей воспоминания о том, как
погибший в конце первого фильма отец Меррин изгонял
из девочки дьявола, и рассуждения о необходимости
познавать религиозные тайны методами современной науки.
Словом, это опять пестрый конгломерат классического
фильма ужасов и веяний времени — мистики, эротики.
В последние годы на американские экраны
выплеснулось особенно много фильмов ужасов нового типа,
эксплуатирующих «оккультную» тематику. Большой резонанс в
прессе вызвал поставленный в США фильм известного
английского режиссера Стэнли Кубрика «Озарение» по
повести Стефена Кинга — писателя, специализирующегося
на ужасах.
Режиссер, который в прошлых своих фильмах
рассматривал сложные социальные проблемы времени — в
картине «Заводной апельсин» он впечатляюще рисовал
эскалацию
мир, — на этот раз вступил на стезю создания фильмов
ужасов современной модификации.
«Озарение» — это способность героини фильма «видеть»
1 "Hollywood Reporter", 1977, Jul.
6—1157
н§
будущее и то, что скрыто от обычного человеческого
взгляда. Действие фильма разворачивается в каком-то
таинственном отеле, куда попадает героиня со своим
отцом и где случаются странные и страшные
происшествия— череда необъяснимых и ужасных событий. Фильм
прошел по американским экранам с большим успехом.
В чем же его причина? Почему сегодня американца тянет
на мистику, оккультизм, «ужас»?
Интересный и достаточно откровенный ответ дал сам
Кинг, буквально паразитирующий на этом «увлечении».
В одном из своих интервью он заявил, что сегодня, как
и в 30-х годах, в период «великой депрессии», людей
тянет увидеть «ужас» на экране и убедиться, что в жизни
не так страшно, как в кино, что сегодняшние проблемы —
инфляция, безработица, преступность, страх перед
завтрашним днем — все же не идут в сравнение с экранными
«страхами». Совершенно ясно, что фильмы, подобные
названным— а их немало сегодня, — всецело находятся в
русле стратегии государственно-монополистического
капитала и его пропагандистского аппарата. Кризис, и
экономический и духовный, сегодня уже невозможно скрыть.
Его чувствует каждый американец. Он ощущает, как
вместе с симптомами экономического спада проявляет
себя моральная деградация, растет преступность.
Политики, журналисты, университетские профессора
предлагают свои рецепты выхода из кризисной ситуации.
На так называемого «среднего американца» обрушивается
поток информации, призывов, воплей, пророчеств. И он,
теряясь в этой сложной и противоречивой действительности,
ищет отдушину в зрелищах земных или человеческих
катастроф, цепляется за какие-то эфемерные «американские
традиции», которые, как ему внушают со страниц печати
или с экрана, еще живы. Фильмы, наполненные мистикой,
призваны кризисную ситуацию объяснить причинами,
находящимися вне человеческого разума, явлениями,
похожими на землетрясение, или тайными комплексами
человеческой психики. Словом, как и всегда, язвы общества
переносятся на человеческую личность.
Более чем через сорок лет после выхода на