В середине дождя
Шрифт:
Он помолчал.
— Может, дело в том, что я ревнив? Я доверяю Кате, но, когда вижу рядом с ней парней, чувствую легкое неудовольствие. А вот к тебе ничего такого не испытываю.
— Это плохо. Мне над этим нужно поработать.
Сергей засмеялся. Снег под ногами был похож на заледеневший кефир. На другом берегу в сумерках прятался черный лес.
— Ты очень похож на ее брата, — сказал Сергей. — И внешностью, и характером.
— Только я про него ничего не знаю. Катя…
Я недоговорил. Я осознавал, что касаться этой темы надо осторожно. Не знал пока, почему, — просто чувствовал.
Пройдя
— Ее брат погиб, когда ему было одиннадцать лет. Задавил автокар. Сейчас ему было бы столько, сколько тебе. Катя могла бы рассказать тебе об этом раньше. Но сам понимаешь…
Теперь я понял, что значил и Катин взгляд, и ее недоговоренности, и ее неподдельное внимание ко мне.
— Она его очень любила. Обычно же брат с сестрой живут, как кошка с собакой. У Кати с Мишей все было не так. Она заботилась о нем с детского сада. Гуляла, помогала делать уроки. Вместе они читали книги и устраивали домашние спектакли на французском языке. Катя называла его Незнайкой, а он ее — Снегурочкой. После его гибели Катю почти на год положили в больницу. Она лечилась от тяжелой депрессии.
Непроглядную тьму перед нами изредка рассеивали светом фонари. Каждый из фонарей был похож на большую глазастую кочергу. Сгорбившись, они глядели себе под ноги.
— Все это я знаю с ее слов. Мы познакомились с Катей уже позже.
В голове шумел хмель, снег скрипел под ногами.
— Знаешь, сколько мы с ней знакомы? — спросил Сергей.
— Катя говорила. Около четырех лет.
— Да. Почти четыре года…
После некоторого молчания он продолжил:
— Мы познакомились с Катей в школе. Она училась в десятом классе, а я в одиннадцатом. Как-то нас послали вместе на литературную олимпиаду, и по дороге мы разговорились. Катя мне поначалу не понравилась, какая-то высокомерная снобка. Лишь потом я понял, что это была защитная реакция. После той депрессии Катя с трудом сходилась с людьми.
Мы сближались с ней целый год. Сначала просто дружили. Я помогал ей с математикой, она мне с английским языком. Гуляли с собакой, обсуждали фильмы и книги. Вообще, до нее у меня никого не было. Я ни с кем не встречался. Был со многими дружен, но ни к одной девушке никаких чувств не испытывал. И, честно говоря, не особо расстраивался по этому поводу. Жизнь мне была интересна и без любви.
Сергей замолчал, словно что-то вспоминая. Потом сказал:
— За тот год мы узнали друг о друге все. Нам удивительно легко было общаться. Иногда, засидевшись у меня допоздна, Катя оставалась ночевать. Лежа на соседних диванчиках, мы болтали всю ночь напролет. Между нами ничего не было. Мы были как дети. Как счастливые дети.
В воздухе завертелись маленькие снежные хлопья. Мы пошли медленней, неосознанно подстраиваясь под неспешный ритм падающих снежинок.
— Как-то, уже осенью она уехала на две недели во Францию. В первый раз за тот год мы прервали общение друг с другом больше чем на неделю. К середине второй недели я весь извелся. Мне чего-то не хватало. Я ничего не понимал. Не понимал, что со мной
Голос Сергея наполнился теплотой.
— Когда она приехала, я ей все сказал. Это было как открытие. Оказывается, как все просто. Мы любим друг друга. Мы не можем друг без друга. Скучаем, хотим быть вместе. Мне хочется ее защищать, а ей хочется обо мне заботиться. Мы целый день тогда провели вместе, говорили о том, что чувствуем. Это был один из самых счастливых дней в моей жизни.
Впереди показались очертания заборов, изб, сараев — здесь находился небольшой поселок. В местных магазинчиках обитатели пансионата покупали предметы быта, сувениры и прочие мелочи. Дорогу от поселка и обратно можно было назвать маленьким "шелковым путем".
Мы остановились. Сергей, не глядя на меня, сказал:
— Иногда я думаю, как мне повезло. Моя первая любовь оказалась единственной и настоящей. Судьба не стала испытывать меня чужими, ненужными, горькими отношениями. Мне не пришлось сталкиваться с любовными разочарованиями; я не искал свой идеал, бросаясь в страсть вновь и вновь. Меня одарили сразу же. И представить себе какую-нибудь другую девушку на месте Кати я не могу. Это невозможно.
В небе прорезались несколько звезд. Снежинки роем мотыльков кружились у фонарей и оседали в полутьме. Сергей посмотрел на свои перчатки, словно пытаясь там что-то разглядеть, найти ответы на вечные вопросы, потом улыбнулся и сказал:
— Ладно, пора идти обратно.
Катю мы встретили у входа в пансионат. Строго оглядев нас, она спросила:
— Ну, алкоголики-тунеядцы? Где пропадали?
Сергей прижал ее к себе, Катя отстранилась, уставив руки ему в грудь.
— Фу. Разит на километр. Ты сколько выпил?
— Как обычно. Полбокала безалкогольного. Как фильм?
— Ты мне зубы не заговаривай. У тебя даже зрачки от пива пожелтели.
Она повернулась ко мне.
— Связала судьбу с алкоголиком. Ты с ним осторожней.
— Угу, — хмыкнул Сергей. — Я спустившийся с небес Бахус. Зеленый змий, принявший человеческий облик. И мне требуются новые жертвы.
Катя поправила шарф на его шее. Сергей посмотрел наверх, в горящие окна пансионата.
— А у Лешки в номере в "мафию" играют. Пойдемте? — предложил он.
— Нет. Я хочу танцевать. Засиделась. Кто со мной?
— Я! — откликнулся Сергей.
— Обойдешься. Ты, несмотря на признание, наказан. Я отправляю тебя в номер пить "Боржоми" и думать над своим поведением.
Она оттолкнула Сергея и взяла меня под руку. Потом сказала, обращаясь к нему:
— И вообще, я с тобой расстаюсь. Я нашла себе другую любовь. Достойного во всех отношениях человека.
— Ты, Катюша, опоздала. У него между прочим уже есть девушка.
— А мы тебе ее отдадим. По бартеру. Правда? — Катя обратилась ко мне.
Ее глаза смеялись. На щеках от мороза выступил розовый румянец.
— Ах, так, значит? Все, Катерина! Я иду вешаться, — Сергей театрально вскинул голову.