В середине дождя
Шрифт:
— Спасибо.
Он посмотрел на часы.
— Почти четыре. Детское время. Может, сходим в кино? — предложил Вадим.
Когда Аня приехала летом в Москву, мы тоже ходили с ней в кино. Идти в кино мы не собирались — просто так получилось. Совершенно случайно.
Это была наша вторая встреча. Самая долгая встреча в том году — Аня пробыла в Москве три дня.
Глава 9
Мы
Перед той встречей меня посетили противоречивые чувства. Я знал Аню уже четыре месяца, пусть только в письмах, но на меня вдруг напала невыносимая хандра. Мой первоначальный интерес к этой девушке куда-то пропал. Нашу встречу в Питере я вспоминал с теплотой, но Аня была все еще чужой для меня. Другим человеком.
В какой-то момент мне почудилось, что я ошибся, что решение завязать новые отношения было напрасным. Мне же ничего не нужно. Мне не нужен никто. Диагноз Вадима, поставленный год назад, вновь разбередил душу.
Возможно, Аня почувствовала это. После встречи в Питере наша переписка не перестала быть значимой, хотя писали мы теперь друг другу реже, чем поначалу. Но в последних письмах она была уже не столь откровенна и открыта. Мы не знали, что делать дальше. Как будто подошли к реке с намерением переправиться на другой берег — а там ни плота, ни парома. И мы стояли у воды, ни на что не решаясь…
Аня подошла вовремя. Она выглядела почти так же, как тогда, в Питере. Лишь прическа стала чуть короче. Я вспомнил: в последнем письме она писала, что постриглась. "Лето. Очень жарко" — объясняла она.
Мы поднимались по эскалатору. Аня стояла лицом ко мне и поглядывала на рекламные щиты.
— В Питере встречи назначают у выхода с эскалатора. А у вас — в центре зала. — Аня положила руку на поручень. — Непривычно.
Я улыбнулся и вспомнил про свой подарок. У Ани неделю назад был день рожденья.
Я достал из сумки мягкую игрушку — рыжего кота. Протянул Ане:
— С днем рожденья.
Она взяла кота с застенчивой улыбкой. На левой щеке на миг возник румянец. Ей было приятно, я это видел.
— Спасибо. — И еще раз повторила. — Спасибо.
Открыв сумочку, Аня положила туда кота. А я вспомнил нашу встречу в Питере. Мы сошли с эскалатора, и я спросил:
— Ты всегда носишь с собой в сумочке мягкие игрушки?
— Привычка. С детства. Когда ходила в школу, в ранце у меня всегда валялась какая-нибудь игрушка.
— Суеверие?
— Не знаю. Не думаю. Просто… — Она недоговорила. — Не сочти меня инфантильной.
Мы
Аня достала из сумочки солнцезащитные очки. Те самые, что были на фотографии.
— А я на вторую работу устроилась. Хочу на отпуск заработать. В августе, наверно, на юг поеду с подругой. Не могу без моря.
Аня работала в бухгалтерии книжного магазина. Теперь она устроилась туда же продавцом-консультантом на полставки.
— Интересно?
— Не очень. Большие скопления народа меня утомляют. Ты же знаешь — я люблю тишину.
Воздух пропитался полуднем. У двери учреждения, щурясь на солнце и зевая, скучал охранник. Аня сняла курточку и понесла ее в руках.
— Еще скучновато, конечно. О чем у нас на работе говорят? Тряпки, косметика, диета, парни. Чувствую себя белой вороной.
Она поправила спадающую прядь волос. А я все не мог придумать подходящую тему для разговора. В какой-то момент я даже пожалел, что мы встретились сегодня. Я был во власти непонятной меланхолии.
Свернув на Пятницкую улицу, мы увидели белый свадебный лимузин. Жених под смех гостей безуспешно пытался открыть бутылку шампанского. Невеста смеялась громче всех.
— А я на прошлой неделе был у друга на свадьбе, — сказал я.
— А кто твой друг? — спросила Аня.
— Сергей. Из института. Пару недель назад как раз диплом получил. Хороший парень. И девушка хорошая. Я тебе про них рассказывал. Это им мы в Питере купили картину. Встречаются еще со школы. Идеальная пара.
— Никогда не видела таких пар…
— Они — как две половинки. Но это действительно редкость.
— А ты веришь в идеальные отношения? В идеальную любовь?
— Мне бы поверить хотя бы в обычную, — сказал я. — А ты?
— Любовь может быть вечной. Но не идеальной.
И добавила:
— Но любовь в жизни обязательно быть должна. Пусть не идеальная и не вечная.
— Ты не можешь себе представить жизнь без любви?
— Нет, не могу. Это невозможно. "Любовь — это пятое время года".
Мы шли рядом, как тогда, в Питере, шли беспечно, просто. Как будто виделись в последний раз не два месяца назад, а вчера.
— Кстати, вот там, — я показал налево, — Третьяковка. Только мы туда не пойдем.
— Почему?
— Это Москва с открыток. В Третьяковке ты можешь побывать в любое время. А я хочу показать тебе свою Москву. Как ты тогда показывала — свой Питер.
— Как скажешь. Тем более такая погода…
Погода и впрямь была замечательной. Солнце светило вовсю, а на небе не было почти ни одного облачка. Только на синем краю пятном белой краски застыло одно-единственное облако продолговатой формы. Чем-то оно было похоже на удава, который съел слона. Или на шляпу.