В середине дождя
Шрифт:
— Мыло в ванной. Веревка на балконе. Бельевая. Кстати, не забудь снять с нее свои мокрые носки и переложить на батарею. Хотя они тебе уже не понадобятся.
— Почему же? Я надену их перед смертью. И всю жизнь ты, Катерина, будешь переживать оттого, что позволила мне повеситься в мокрых носках.
— Этого я, действительно, не переживу, — засмеялась Катя.
Потом повернулась ко мне:
— Театр двух актеров. И так каждый день все четыре года. Шекспир отдыхает, — сказала мне Катя. — А ты почему молчишь? Подай хоть одну реплику.
Я
— Кушать подано!
Катя и Сергей засмеялись. Сергей сказал:
— А это, между прочим, мысль. Надо чего-нибудь перекусить. Ладно, идите, танцуйте, я к Лешке.
— Эпикуреец, — съязвила Катя.
— Аскетка, — ответил он.
Сергей, послав Кате воздушный поцелуй, скрылся в дверях. Мы с ней направились к танцевальному клубу.
— О чем вы с Сережкой болтали без меня? — спросила Катя.
— А о чем могут болтать между собой два парня?
— Неужели о девушках? — спросила она таинственным шепотом.
— Как можно. Мы говорили о математике. Пытались вывести четыреста первое доказательство теоремы Пифагора.
— Ну-ну. На пивных бутылках?
Вскоре мы зашли в танцевальный клуб и очутились в водовороте музыки и разноцветных огней. Это был уже не тот пустой и сонный зал, каким он представал днем. Всё вокруг искрило, дергалось, взметалось. Молодежь плотными группками, словно пчелы улей, оккупировали большую часть пространства.
Катя любила танцевать, я же был здесь нечастым гостем.
— Держать тебя здесь долго не буду. Знаю, ты не любитель дискотек. — Она смахнула с моего плеча перышко от куртки. — Ты мне подаришь один медленный танец. Хорошо?
Мы еще ни разу до этого с Катей не танцевали. Я только видел, как танцевала она. Танцевала Катя замечательно.
Медленный танец зазвучал после трех композиций. Песня была старенькой — Black "Wonderful life". Здесь, вообще, любили крутить старые мелодии — пансионат словно застрял во времени 90-х.
— Ты хорошо ведешь. Я ожидала худшего, — сказала Катя, когда мы уже танцевали.
Я впервые так близко видел ее лицо. Румянец исчез, лишь на правой щеке осталось маленькое розовое пятнышко.
— Лет пять-шесть назад я отдыхал в летнем лагере в Подмосковье. Одна девочка на прощальной дискотеке научила меня танцевать медленные танцы, — сказал я. — Кстати, именно она сказала мне, что я похож на Маленького принца.
— Хорошая девочка. Ты с ней встречался?
— Нет. Она жила в Иваново. А потом куда-то переехала. Не знаю, куда.
— Ты говорил, у тебя есть сестра, — сказала Катя.
— Да. Старшая. Она в прошлом году замуж вышла, теперь живет отдельно.
— Дети есть?
— Пока нет.
— Зря.
Я пожал плечами.
— У нее хорошая работа, — сказал я.
— Это плохо.
Песня закончилась, и тут же началась другая — Джо Дассен "Et si tu n`existais pas". Катя чуть сжала мне плечо:
— И не вздумай прекращать танец. Делать это под такую песню — смертный грех.
Внезапно
— А я в детстве очень боялся темноты, — сказал я.
— Знаю.
Катя задумчиво глядела куда-то над моим плечом. Сказала:
— Однажды, когда мне было лет десять, в нашем доме отключили свет. Был такой же зимний вечер, как сейчас, родители еще не вернулись с работы. Мы были с братом в квартире одни, в разных комнатах. Он позвал меня сразу же, как только погас свет. Когда я к нему прибежала, сразу же схватил меня за руку. Он был напуган. Электричество дали только через час. Весь этот час мы сидели с ним вдвоем на его кровати, держась за руки, и смотрели, как снег падает за окном. Это был замечательный вечер.
Я глянул в окно клуба. Там тоже падал снег.
— Иногда так хочется исправить что-то в этой жизни. Переделать. Если бы была возможность что-то изменить в своей судьбе… — Катя спросила. — Тебе Сережка все рассказал?
— Да.
— Мы были с ним, как близнецы — хотя он был младше на два года. Нас с Мишей связывала невидимая нить. Нить жизни. Когда он погиб, нить оборвалась. А с ней оборвалась и моя связь с реальностью. Я впала в ступор.
Я осторожно увел Катю от столкновения с другой парой.
— В больнице я целыми днями валялась в палате и смотрела в потолок. Проходила бесконечные процедуры, глотала бесполезные таблетки. Жила, как сомнамбула. И медленно угасала. Доктор приходил ко мне каждый день и пытался расшевелить. Я не реагировала. Была где-то далеко… Перед самой выпиской доктор посоветовал мне заняться танцами. Я посмотрела на него, как на идиота. Меньше всего мне тогда хотелось танцевать.
Катя смахнула волосы со лба. Розовое пятнышко на ее щеке давно исчезло.
— Однажды дома я смотрела телевизор и наткнулась на соревнования по бальным танцам. Что-то меня тогда зацепило… Я попросила родителей записать меня в ближайший клуб. Это было мое первое внятное желание после того, как брата не стало. И именно танцы меня спасли. Я ходила в клуб почти каждый день. Вальс, румба, латина… Пока не поняла — я жива. А потом встретила Сережку и поняла, что я не только жива, но и то, что мне есть ради чего жить.
Последние четыре слова она произнесла почти шепотом — очень тихо и очень отчетливо.
— Интересно, а ради чего живу я?.. — спросил я.
— Ты поймешь это, когда полюбишь.
— А когда я полюблю?
— Когда полюбишь, ты сам это почувствуешь. Не волнуйся. Ты обязательно полюбишь. Поверь мне. В тебе есть то, что может полюбить. В тебе есть то, что можно полюбить. Запомни это.
Катя дотронулась до моих волос и немного их взъерошила. Композиция кончилась. Мы постояли, глядя друг другу в глаза. А потом она легонько оттолкнула меня: