В середине дождя
Шрифт:
Таня взяла чашку и сделала глоток. Опять взяла сигарету.
— В 16 лет я сделала аборт. Тот заведующий о предохранении не заботился. Он давал мне деньги, очень большие деньги. Я была с ним только из-за этого. Когда он узнал, что я беременна, сказал, что знать меня не знает. Я этого ожидала. Я всегда надеялась только на себя.
Она потерла большим пальцем свой лоб. И сделала еще одну затяжку.
— Три года назад мы продали квартиру в Иваново и переехали в Подольск, поближе к Москве. Сняли комнату в общежитии. У меня накопились какие-то средства,
Я сделал глоток кофе. Он был холодным.
— Поначалу снимала комнату на окраине Москвы. Почти бесплатно, по знакомству. Все-таки есть добрые люди на свете. — Таня смахнула пепел. — А спустя полгода я стала проституткой.
Таня смотрела мне в глаза, ожидая моей реакции. Я молчал.
— Я знаю, о чем ты думаешь. Думаешь, я не искала нормальную работу? Искала, еще как искала. Но мне было 17 лет. У меня не было ни образования, ни опыта работы, ни московской прописки. Меня брали только мыть полы за жалкие гроши. А мне нужны были деньги не только для себя. Денег ждали братья и мама.
Сигаретный дым завис над нами, как в замедленной съемке. За соседний столик села пара — парень с девушкой. Сев, он тут же накрыл ладонью ее ладонь, лежавшую на столе. Они оба улыбались.
Таня сказала:
— Не думай, я не оправдываюсь. И сам не пытайся меня оправдать. Хорошо?
Я не ответил. Когда я увидел ее в борделе, я воспринял это как ошибку, как какой-то разыгранный передо мной спектакль, где все ненастоящее. Я не верил, что она действительно этим занимается. Я и сейчас не верил. Таня не могла заниматься любовью за деньги.
— Я не верю, что ты можешь заниматься любовью за деньги. Со всеми подряд. Ты же не такая.
Она смотрела на сигарету. Сигарета дымилась, прижавшись к пепельнице. Таня сказала:
— Знаешь, чего я боялась, когда шла на встречу? Вот этих твоих слов… Ждала и боялась.
— Прости. Но у меня действительно не укладывается это в голове…
— Я понимаю. Наверно, было бы лучше, если бы ты меня не встретил. Я осталась бы для тебя той девочкой из лагеря. А теперь… Детский образ разрушен.
В глаза Таня уже не смотрела. Я сказал:
— Нет. Я очень рад, что встретил тебя. И ни о чем не жалею.
Таня потушила сигарету. В пепельнице, чуть касаясь друг друга, лежало два окурка. Бело-серые изваяния на черном постаменте.
— Если бы ты знал, как мне было плохо поначалу. Первое время на работе, когда оставалась одна, хотелось выть в подушку. Я почему-то все время вспоминала тебя. Мне хотелось поговорить с тобой. Мне хотелось поговорить хоть с кем-то. У меня так и не появилось настоящих друзей. И настоящих подруг. Да что там — у меня никогда их и не было.
Она покачала головой.
— Черт. Жалуюсь. Никогда себе этого не позволяла. Ни с кем. Не жалей меня. Хорошо? Не жалей.
Таня тронула чашку. Парень, сидевший за соседним
— Я насмотрелась всякого за это время. Вранье, что из проституток получаются отличные жены. Красивая сказка, не имеющая ничего общего с реальностью. Некоторые проститутки выходят замуж, а потом приводят в бордель своих мужей и ублажают вместе с подругой. Здесь все измеряется в деньгах. Здесь только и думают, как подцепить богатого клиента. Сделать его своим спонсором. И я видела, как некоторые девушки уходили, а потом все равно возвращались. Они уже не могут жить по-другому.
— А ты? Когда ты уйдешь оттуда? Ты же не такая, как они.
— Я тоже очень часто себе это повторяю. "Я не такая, как они". Иначе давно бы сошла с ума.
— Ты же не собираешься всю жизнь там работать?
— Нет. Мне просто нужно накопить денег. Достаточную сумму. У меня есть цель, поэтому я терплю. Терплю и жду.
— Тань, ведь разные клиенты бывают… Тяжело?
— Привыкаешь.
— Разве к этому можно привыкнуть?
— Можно. Это очень тяжело. Но я привыкла. Просто выключаешь в себе что-то. Щелк — и все. Ты не здесь, а где-то там, в другом месте. И происходит это в данную минуту не с тобой. Да, это можно назвать самообманом. Но без него не выжить.
Она взяла зажигалку, лежащую на пачке сигарет, потом положила обратно.
— Мне еще повезло. Я всегда работала в нормальных борделях. Тем же, кто не вышел лицом или фигурой, приходится работать в ужасных условиях и обслуживать клиентов низкого пошиба. Я знаю о жизни уличных проституток. Там каждый день, как последний.
Таня сделала глоток кофе. Свой кофе я давно выпил.
— В курсе, как называют проституток между собой клиенты? Феи. Мы — феи. Горькая ирония.
Она держала чашку на весу. Рукав свитера оттопырился, я вновь увидел на ее запястье шрам.
— Откуда у тебя этот шрам? — спросил я.
— Нарисовал один… — Она опустила руку. — Ерунда. Издержки профессии.
— Тебе нужно ее бросить. Бросить все это.
Таня ничего не ответила. Я понял, что говорил то, что она знала и сама. Она сказала:
— Поверь, я знаю, что делаю. Мне всего 20 лет. Я еще выйду замуж. И у меня будут дети. Помнишь, как я мечтала? Трое детей. Чтобы и мальчик, и девочка. Я верю в это. И я делаю все, чтобы приблизить этот момент. Только нужно заработать денег.
Я промолчал. В окне проплыла одинокая снежинка. Большая и одинокая.
— А я до сих пор храню портрет, который ты нарисовал, — сказала Таня. — Ты еще рисуешь?
— Уже нет.
— Почему?
— Наверно, потому, что кончилось детство.
Таня положила подбородок на руку.
— А читать? — спросила она.
— Читать я стал еще больше.
— Куда уж больше.
Таня улыбнулась. Кажется, впервые за время нашего разговора. И сразу же вернулась Таня прежняя.
— Помнишь ту книгу из библиотеки, с которой все и началось? — спросила она. — "Маленький принц" Сент-Экзюпери.