В шкуре зверя
Шрифт:
– Что с тобой, проповедник? – с усмешкой спросил египтянин, почувствовав перемену в настроении собеседника. – Ты увидел собственную смерть?
– Да, – неожиданно согласился с ним Дзигоро. – Она здесь.
– Поздновато. Однако ты снова ошибаешься, она не там, куда ты смотришь. Она перед тобой.
Он еще не успел договорить, как свистящая сизая молния метнулась вперед. Дзигоро инстинктивно дернулся, пытаясь отклониться, усилием воли обуздал свой естественный порыв. Тело, послушное разуму, смирилось и на этот раз. Китаец вздрогнул. Боль пронзила его с головы до ног подобно копью. Жестокий удар встряхнул худое тело, заставил качнуться, но и тут Дзигоро устоял. Устоял, принимая в себя весь огромный заряд черной злобы и ненависти, сминая его, гася в самом себе, встав на пути живым заслоном.
Плоская рукоять кинжала торчала в груди Дзигоро на два пальца выше сердца. Рана была смертельной, потому что холод заклятья уже проник в кровь. Дзигоро чувствовал, как этот холод расползается мертвящими щупальцами забытья. И все-таки он стоял.
– Ты получил то, за чем пришел, – проговорил Тумхат. – Это конец.
Синеющие губы Дзигоро шевельнулись.
– Твой, – услышал он в ответ. – Я еще даже не начал.
И тут случилось странное. Легкий серебряный звон прозвучал над их головами. Звук лился светло и чисто, и совершенно противоестественно под этими мрачными сводами. И вихрь, родившийся неизвестно как и откуда, принес ароматы роз и крепко заваренного чая.
– Учитель! – ликующе прошептал Дзигоро.
С этими словами воля наконец оставила ослабевшее тело, которое оно так долго поддерживало в жизни вопреки самой смерти, и оно рухнуло на пол… Или было бережно опущено на пол… а серебряный вихрь взметнулся под потолок и исчез, будто привиделся. Египтянин, почти обезумев, смотрел на распростертого перед ним Дзигоро, на спокойное, даже радостное лицо и плотно сомкнутые веки. Этого не могло быть. Его обманули. Кинжал заклятья исчез. Исчезла и рана. Грудь мертвого китайца была совершенно чиста, от пятен крови не осталось и следа, словно их никогда и не было.
Глава девятая
Йонард возвращался в настроении ровном, даже близком к хорошему. Он бежал на четырех лапах, но недавнее происшествие вернуло ему почти утраченную веру в то, что его превращение в бессловесную тварь носит временный и обратимый характер. Китайский Учитель Дзигоро, по словам ученика, был личностью, почитаемой у себя на родине наравне с императором, но не за должность или великое богатство, а исключительно за свою мудрость и смирение. Конечно, такой человек запросто управится с заклятьем египтянина и, поскольку смирен и скромен, наверно, не запросит, как жрецы Шри-Ланки, драгоценный камень величиной с кулак. Возможно, ему, как другу Дзигоро, вообще не стоит беспокоиться об оплате… Впрочем, этот вопрос не относился к категории тех, которые требовали немедленного решения, и Йонард просто наслаждался быстрым бегом, утренней прохладой и неожиданно обретенным покоем.
Его хорошее настроение испарилось вместе с первыми лучами солнца, повисшего над песчаными барханами, как рыжий апельсин на веревочке. Но светило тут было совершенно не причем. Место, где он оставил своего мудрого попутчика, пустовало. Йонард торопливо спустился вниз, надеясь, что маленький китаец просто задремал, и его близорукие собачьи глаза не заметили Дзигоро среди однообразной серой пустыни. Внизу никого не было. Краткая разведка местности выявила, что место ночной стоянки покинуто уже несколько часов назад. Причем покинуто каким-то странным образом. Йонард-человек, должно быть, ничего странного здесь не нашел бы – был человек, исчез, мало ли их исчезает в пустынях. Но Йонард-пес, благодаря своим обостренным инстинктам, отчетливо различил слабый, уже исчезающий запах магии. Запах Египта. Запах Черной башни. Сомнения отпали. Дзигоро похитили слуги Тумхата. Полнолуние! Врата Заката! Разговор, подслушанный в таверне Хорасана… Правда, отсюда до Черной башни было не менее трех дней пути, но, когда дело касалось магии, ручаться за что-либо мог только законченный глупец.
Он оставил Дзигоро и его схватили!
При этом Йонард как-то совсем упустил из виду, что маленький китаец мог отлично постоять за себя…
И что теперь?
Куда ему идти?
В Китай? Но как он разыщет в огромной стране учителя Дзигоро, и, главное, как он с ним объяснится?
В Хорасан? Кто его там ждет, кроме изрядно покусанной стражи?
В Черную башню? Но врата Заката закрылись и откроются только во время следующего полнолуния…
Никто из людей никогда не признает в нем такого же человека. Он был пленником собачьей шкуры, и мир людей навсегда закрылся для него. Теперь он был одним из тех, на кого устраивают охоты и облавы. Йонард едва не взвыл, когда с ясностью отчаяния понял простую и страшную вещь:
ИДТИ ЕМУ НЕКУДА.
Едва уловимая дрожь земли, которую он ощутил широкими подушечками лап, вернула его к действительности. Пес прислушался. Собачьи уши говорили ему, что кто-то приближается, что этот «кто-то» не один, их много, у них копыта и бегут они, спасаясь от погони… Йонард-человек сообразил, что разгадка может быть только одна. Приближается небольшое стадо антилоп, и гонят его волки…
Сначала возникло серо-рыжее облако пыли, потом в этом облаке глаза различили длинные морды, прижатые уши и круглые, безумные глаза. А потом до его слуха донесся звук, который просто невозможно было не узнать или с чем-нибудь перепутать. Это был древний боевой клич – охотничий зов волчьей стаи. Почти со страхом Йонард ощутил, что его новое тело отозвалось на этот клич. Само. Пройдет немного времени, и он совсем позабудет, что когда-то был человеком. Зверь заменит его…
Они неслись по пустыне, как бесшумная, призрачная стая демонов. Быстрые тени, словно язычки серого дыма струились то рядом с бегущим стадом, то чуть позади. Ни один не вырвался вперед.
Стадо неслось прямо на него, и Йонард-человек понял, что нужно немедленно уходить в сторону, убираться с пути обезумевших животных и стаи безжалостных убийц. Но Йонард-зверь рассуждать не умел. Он принял другое решение, и его сильное тело уже приготовилось к прыжку. Совсем рядом промелькнули длинная морда и палевое тело, в нос ударил острый запах – запах страха, мелькнули копыта. Пес прыгнул, но опоздал. Быстрым прыжком в сторону антилопа ушла от его страшных клыков. Переживать свой промах не было времени. Пес вскочил, едва успев выметнуть свое тело из-под копыт, и, не думая больше ни о чем, ринулся вперед, за уходящим стадом. За добычей. Краем глаза он заметил, что сбоку появилась стремительная серая тень – легкая и грациозная.
«Волчица», – понял пес, уловив ее запах. Она струилась по пескам серым дымом – юное и отважное создание, не ведающее никаких сомнений в своем праве быть там, где она хочет быть. Она не собиралась мешать чужаку, это он понял сразу, но почему-то не отставала ни на шаг, не упуская его из вида…
Волки бежали в облаке пыли, а ветер дул со стороны стада. Пугающим безмолвием была окутана эта погоня, только глухой стук копыт по песку и сиплое дыхание. Пес вырвался вперед, в какие-то мгновения настиг упущенную добычу – сильного и быстрого самца, прыгнул, вцепился зубами в его горло и повис на бегущем всей массой своего тела. Тот метнулся в сторону, пытаясь стряхнуть врага, но, ослабев, упал набок, заливая песок кровью из порванной жилы. Копыта еще раз дернулись и замерли. И стадо как-то сразу потерялось, сбился их стремительный бег, который, возможно, еще мог бы их спасти. Животные остановились и сбились в кучу. Пес свалил вожака.
И началась бойня! Серые молнии метались вокруг мирных рыжеватых животных, которые в предчувствии близкой, неминуемой гибели вдруг перестали быть мирными. Они были добычей, добычей загнанной, обреченной, но эту добычу еще следовало добить.
Антилопы сбились в плотный круг, пряча в центре беззащитных детенышей, и, куда ни кидались волки, всюду их встречали точные удары мощных задних копыт. Тонкий, жалобный визг разорвал живую, тяжело дышащую тишину и закончился предсмертным хрипом. Пес взглянул туда и увидел окровавленное тело сильного матерого волка, забитого насмерть безобидным мирным животным. Этот зверь был первым, но не последним. Не прошло и нескольких мгновений, как еще один волк покатился в пески с визгом, больше похожим на стон. Пес понял, что может погибнуть в этой схватке. Наверно, благоразумнее было отойти. Чтобы насытиться, ему вполне хватило бы убитого им вожака, но стая еще не собиралась прекращать бойню. Остался и он.