В шкуре зверя
Шрифт:
«Ну, конечно, – подумал варвар, – жрет одну траву». Северянин с каждым новым прыжком ощущал необыкновенную легкость. Теперь он не чувствовал и своего веса. Он заглянул себе под ноги… лапы перебирали не сырую землю, а воздух…
Одинокий всадник от удивления вывалился из седла. Его кобыла беспокойно забила копытами и, позабыв про хозяина, умчалась в ночь. Спешенный человек то боязливо поглядывал на небо, то принимался страстно молиться. Такого он в своей жизни еще не видывал. По звездному южному небу гигантский белый ястреб нес свою жертву в гнездо. Большой пес в когтях птицы усиленно перебирало лапами, словно стремясь вырваться из плена. Мощный взмах крыльев – и человека обдал ветер, донесший тонкий звук поющих на ветру перьев.
В рыжие пески медленно опускалось яркое малиновое солнце. Темнело.
Дзигоро сидел, завернувшись в серый дорожный плащ, и задумчиво глядел на часто дышавшего пса.
– По-моему, это все уже было, – задумчиво проговорил он, – мы с тобой сидели в овраге, и ты…
В этот момент пес извернулся и яростно защелкал зубами в шерсти.
– Блохи? – посочувствовал Дзигоро, – чего же ты не дал себя помыть?
Пес рыкнул, потом взвыл и вдруг разразился солдатским проклятием:
– Танат забери твои потроха, стерва кусачая!
Дзигоро в изумлении уставился на огромного голого варвара-северянина, с отборной бранью растиравшего укушенное бедро.
– Ну, правильно, – кивнул китаец, – теперь я вспомнил твое имя. С возвращением в мир людей, Йонард из Германии.
– Хрофт! – выругался варвар. – Не мог предупредить, что превращать будешь? Я бы хоть штаны в трактире прихватил.
Дзигоро весело рассмеялся, откидывая голову.
– Что я такого сказал? – нехорошо сощурился варвар. – Я тебе, конечно, благодарен, и все такое…
Дзигоро смеялся, хлопая себя по коленям и мотая головой.
– Погоди! – всхлипывал он, – погоди, дай опомниться! Уморишь ведь, северянин.
Йонард набычился, с неодобрением разглядывая развеселившегося мудреца.
– Ну и куда я теперь пойду в таком виде? По караванному пути пугать лошадей еверов?
Дзигоро внезапно стал серьезным. Его карие глаза сочувственно улыбнулись в темноте.
– С рассветом ты опять станешь зверем, Йонард. Собачья шкура слезла с тебя оттого, что сегодня новолуние. Но солнечный свет вернет заклятие. Если помнишь, я предупреждал тебя быть осторожным в желаниях.
– Что ты хочешь сказать? – Йонард сел, подтянув к груди длинные волосатые ноги. – С рассветом я опять стану собакой?
Дзигоро снова кивнул.
– И ты ничего не сможешь сделать? – Йонард в волнении мотнул лохматой головой. – Как же так? Ты же великий маг, Дзигоро?
– С чего ты взял, юноша? – улыбнулся китаец. – Я не маг. Не больше, чем ты.
– Но я же видел! Я видел, как ты на моих глазах превратился в ястреба!
– То, что ты видел, ничего не значит, Йонард, – Дзигоро отчего-то вздохнул, – не всегда стоит доверять глазам. Они могут обмануть. Тебе ли этого не знать, вошедшему в Черную башню через врата Заката. Я просто отвел глаза стражникам Хорасана. Магии в этом совсем нет. Они видели то, что хотели видеть. Могущество мага, страшную птицу, вспышку света… Теперь им будет, чем оправдываться перед десятниками. Одно дело, если ты отпустил нищего китайца с собакой, другое дело – если не смог сладить с великим чародеем.
– Значит, с рассветом я снова стану собакой, – угрюмо повторил Йонард.
– Боюсь, что так.
Варвар сдавленно зарычал и тут же осекся.
– Хрофт! Но почему пес. Лучше бы волк. Волк благородное животное. У меня на родине все бояться вервольфа.
– А чем тебе пес не волк. У них одна сущность и одна кровь.
– Ну все же… и потом, я был уверен, что убил колдуна.
– Мага не так-то просто убить, – снова вздохнул Дзигоро, – так же, как и оборотня. Для обычного оружия он неуязвим. Да и против необычного тоже. У каждого мага есть свое слабое место и, как правило, они это тщательно скрывают.
– Я убью египтянина, – сумрачно сообщил Йонард как о давно решенном. – Не отговаривай меня, мудрец. Мой бог не запрещает проливать кровь.
К его изумлению Дзигоро не спорил.
– Дело твое, Йонард, – тихо проговорил он, – только вряд ли это тебе поможет. Ты стал зверем не потому, что египтянин пробормотал над тобой пару глупых заклинаний. Они ничего не значат, поверь мне.
– То есть как? – удивился Йонард.
– Надо мной он махал шкурами и бормотал свои посредственные стишки трижды, если не ошибаюсь, но, как видишь, ничего не добился. Мне удалось уйти оттуда. Не спрашивай, как. Я начну объяснять тебе простые вещи, а ты снова увидишь в этом магию. На самом деле воля может разбить любые оковы, даже укрепленные черным колдовством. И никакого волшебства в этом нет. Ты был наполовину зверем, когда египтянин схватил тебя, залитого кровью, обезумевшего от ярости, не рассуждающего, желавшего только двух вещей – свободы и убить хозяина башни.
– Откуда ты это знаешь? – потрясенно спросил Йонард.
– Я видел это в твоих глазах в тот день, когда ты чуть не убил меня.
Йонард ткнулся лицом в камни.
– Так что же, по-твоему, пусть живет и продолжает плодить своих непотребных тварей? – сдавленно спросил он. – А как же Керам? А Малика, которую я убил, не зная, что она моя сестра по несчастью?
– Малика? – неожиданно заинтересовался Дзигоро. – Пантера? Она жива.
– Жива? – Йонард резко выпрямился. – Как жива? Я, вообще, в ту ночь кого-нибудь убил, или мне все приснилось? А может, и Черной башни не было, и то, что я был собакой… – Йонард замолчал, видя, что Дзигоро качает головой. – Откуда ты знаешь, что она жива?
– Я видел ее, – мягко ответил китаец. – Я видел их всех. Малику, Керама и Кошифа, который меня сторожил… да не усторожил. Египтянин разозлился на него и решил превратить в крысу. Но так как эта гадина весьма ядовита, у него получилась помесь крысы с тарантулом. Оборотня так просто не убьешь, Йонард. И это, кстати, объясняет и то, что ты сам до сих пор жив. Любая нормальная собака от таких ран издохла бы на месте, а на тебе они затягивались на глазах.
– Так ты теперь скажешь, что я этого типа благодарить должен за собачью шкуру? – проворчал Йонард.
– Ну, в некотором смысле – да. По крайней мере, он дал тебе возможность заглянуть в свою душу. Мудрец дорого бы дал за такой урок.
– К Танату такую мудрость, – обозлился Йонард, – бегай на четвереньках, нюхай землю. Блохи опять же. Нет, Дзигоро, я все-таки убью египтянина! И на этот раз убью как следует!
– Делай как знаешь, – пожал плечами китаец. – Только имей в виду: поединок меж вами неизбежен, и одни боги знают, чем он может кончиться. Возможно, ты снова станешь человеком. Если будешь готов.