В созвездии трапеции (сборник)

Томан Николай Владимирович

Мы молчим, потрясенные объяснением Рэшэда. Все мы родились в мире, давно забывшем о войнах, и о подобных бедствиях знаем лишь по учебникам истории. Нам страшно даже подумать, что разумные существа могут убивать друг друга, жечь города, уничтожать плоды собственного труда.

— Как же они могли дойти до такого варварства? — наивно спрашивает юная лаборантка. — У них ведь такая высокая техника… Можно ли, обладая такой техникой, убивать друг друга?

Мы растерянно улыбаемся, вопросительно смотрим на Рэшэда. Нам тоже кажется это невероятным.

— Вас

смущает то обстоятельство, что история Эффы не похожа на нашу? — спрашивает Рэшэд. — Но в таких случаях не следует искать аналогии. Это рискованно, ибо аналогия в развитии общественного строя разумных существ, по-моему, менее вероятна, чем сходство анатомического развития разумных существ Эффы и Джуммы. В первом случае движение вперед осуществляется ведь не столько за счет эволюции, сколько вследствие революции. Тогда как в развитии живых существ преобладает главным образом эволюция, проследить и даже предвидеть которую гораздо легче, чем социальную революцию.

— Но что же у них все-таки? — нетерпеливо спрашивает кто-то из лаборантов. — Разве не такое же справедливое общество, как у нас?

— Какая уж там справедливость, — безнадежно машет рукой юная лаборантка, — когда они там все еще воюют…

Мы улыбаемся ее наивности, а Рэшэд замечает совершенно серьезно:

— Да, весьма возможно, что их основные социальные лагери все еще находятся в состоянии войны друг с другом. По мнению крупнейшего нашего антрополога, обитатели Эффы прошли в своем развитии значительно больший эволюционный путь, чем мы. Видимо, и история их общества сложнее нашей. Те исторические этапы, через которые у нас прошли лишь отдельные страны, у них, очевидно, не миновало подавляющее большинство стран.

— Может быть, у них совсем не было никаких революций?

— Без революций они вообще не смогли бы развиваться. Думаю даже, что в некоторых их странах произошла уже и такая революция, которая установила общественный строй, подобный нашему.

— При котором каждый удовлетворяет все свои потребности?

— Ну, пока, может быть, и не все. Вряд ли могли они добиться такого благосостояния, тратя огромные средства на оборону.

— На оборону?.. — недоуменно вопрошает кто-то.

Нам не легко представить себе такое существование, при котором нужно от кого-то обороняться.

— А, может быть, в результате последней войны на Эффе победила наконец наиболее передовая часть их общества? — с наивной надеждой смотрит на Рэшэда наша юная лаборантка, будто он в состоянии ответить на этот вопрос. — Может быть, у них уже всеобщий мир на всей планете?

— Да, может быть, — соглашается Рэшэд. — Мы будем теперь еще внимательнее наблюдать за их планетой, и я не сомневаюсь, что вскоре кое-что нам удастся уточнить. Теперь, когда известно, что на Эффе обитают не динозавры, а разумные существа, мы уже не имеем права оставлять ее без внимания.

— Значит, на Эффу пошлют наконец Первую Звездную?

— Вопрос этот окончательно

не решен пока, — отвечает Рэшэд, — но я надеюсь, что пошлют.

Всю остальную часть дня я провожу под впечатлением этого разговора с Рэшэдом. Мне все еще не верится в его версию истории Эффы. Может быть, увеличение углекислого газа в ее атмосфере было все-таки результатом не войны, а вулканической деятельности?..

Захожу к брату, чтобы узнать его мнение. Хоррэл, как всегда, тянет с ответом. Не тороплю его — знаю, вопрос не из легких.

— Пожалуй, Рэшэд прав, — задумчиво произносит он. — Я тут тоже произвел кое-какие расчеты… Такое увеличение углекислоты, какое было зафиксировано на Эффе десять с лишним лет назад, вполне может быть результатом большой войны, охватившей всю их планету.

— Выходит, что приведенные Джэхэндром факты не сработали против Рэшэда?

— Видимо, Джэхэндр просто не потрудился сделать всех необходимых расчетов, прежде чем опубликовать свою статью, — хмурится Хоррэл.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

На следующий день в нашей лаборатории снова появляется кибернетик. Рассеянно кивнув мне, он торопливо проходит к Рэшэду. Страшно хочется послушать, о чем они там говорят. Но входить к ним я не решаюсь: кибернетик так энергично прикрыл за собой дверь, что и без слов ясно — он хочет говорить с Рэшэдом с глазу на глаз.

Сижу, вздыхаю, волнуюсь. Конечно же кибернетик спросит, как обстоит дело с восстановлением фонограммы, а я могу продемонстрировать всего лишь две коротких фразы на совершенно непонятном языке. Опасаюсь даже, что это просто случайное сочетание лишенных всякого смысла звуков. Многие наши лаборанты разделяют мои опасения. Верят в удачу только наша юная лаборантка да Рэшэд, а я и сама не знаю, что думать…

Беседа Рэшэда с кибернетиком длится довольно долго. Удалось ли «электронному мозгу» обнаружить хоть какую-нибудь систему в артикуляции девушки с Эффы? Видимо, результаты не очень блестящие. В случае успеха разговор, наверное, был бы не столь продолжительным. Да и дверь кибернетику не пришлось бы закрывать так энергично…

И вдруг эта дверь распахивается.

Вижу улыбающегося Рэшэда. Он машет мне рукой!

— Зайдите-ка к нам, Шэрэль!

Так я и знала, что непременно позовут! Догадываюсь, зачем я им понадобилась…

— У кибернетиков неплохие успехи, Шэрэль, — весело говорит Рэшэд. — Похвалитесь и вы своими. То, что вам удалось восстановить, очень пригодится им теперь. Думаю даже, что без_вас они уже ничего больше не смогут сделать.

Кибернетик смотрит на меня испытующим взглядом, — видимо, он сомневается в моих «успехах».

— Хвалиться, собственно, нечем, — стараясь не волноваться, говорю я. — Пока восстановлены всего две фразы. Одна довольно четко, за вторую не ручаюсь.

— Продемонстрируйте их мне синхронно с изображением, — приказывает кибернетик.