В стране литературных героев
Шрифт:
Холмс: Ах вот как? Уговорил?.. Ну что ж, картина окончательно прояснилась. Я пришел к выводу, что Гоголь явно читал и пьесу Квитки и повесть Вельтмана. Он заимствовал у них сюжет своего "Ревизора". Но, чтобы избежать обвинения в плагиате, он решил при этом создать себе так называемое ложное алиби. С этой целью он распространил слух, что сюжет "Ревизора" ему подарил Пушкин… Как видите, дорогой профессор, для человека, владеющего дедуктивным методом, в этой истории нет решительно ничего загадочного!
А.А.: Когда я говорил, что
Холмс: Вот как? Что же именно?
А.А.: Загадка состоит в том, что пьеса Квитки и повесть Вельтмана прочно забыты. О них помнят только специалисты по истории литературы. А комедия Гоголя и поныне жива. Как вы это объясните? Ведь если верить вашей теории, в основе гоголевской комедии лежит то же алгебраическое уравнение, что и в комедии Квитки и в повести Вельтмана…
Холмс: Ну, какая же это загадка! История знает множество таких несообразностей. Америку открыл Колумб, а назвали этот материк по имени Америго Веспуччи. Но теперь, после того как благодаря моему дедуктивному методу загадка прояснилась, мы можем восстановить историческую справедливость. Как говорится, Платон мне друг, но истина дороже! Я глубоко чту гений Гоголя, однако это не помешает мне сообщить всему миру, кому принадлежит честь открытия…
А.А.: Все-таки давайте прежде выясним, в чем состоит само открытие.
Холмс: Что вы имеете в виду?
А.А.: Обратимся к тем, как вы говорите, частностям, которые отличают комедию Гоголя от произведений его предшественников. Может быть, эти частности гораздо более существенны, чем вам кажется.
Холмс: Извольте, я готов.
А.А.: Пустолобов – так зовут мнимого ревизора в пьесе Квитки – некоторыми своими чертами действительно напоминает гоголевского Хлестакова, однако есть между этими двумя персонажами и некоторая разница.
Холмс: Да? И в чем же она состоит?
А.А.: Я мог бы вам на это ответить. Но стоит ли? Мы ведь с вами можем допросить самого Пустолобова!
Профессор включает свою машину, и перед нашими героями возникает Пустолобов – мнимый ревизор из комедии Квитки-Основьяненко "Приезжий из столицы".
А.А.: Господин Пустолобов!
Пустолобов: Вы меня?
А.А.: Скажите нам, пожалуйста, как это случилось, что и городничий и все чиновники приняли вас за ревизора? Это что, случайно вышло?
Пустолобов (его рассмешило само это предположение): Ха-ха-ха! Какое там случайно! Ловкую штуку сыграл я с этими дураками!
А.А.: Но по крайней мере это был экспромт? Вряд ли ведь вы действовали по заранее обдуманному плану?
Пустолобов: Ну разумеется, по плану! И, как видите, пока все идет очень удачно!
Холмс: А вы не боитесь, что вас разоблачат?
Пустолобов (сразу
Приложив палец к губам, исчезает.
Гена: Ну и ловкач! Вот хитрюга!
А.А.: Вот именно: ловкач и хитрюга. Он совершенно сознательно выдает себя за ревизора, расчетливо собираясь воспользоваться всеми выгодами, которые сулит ему этот обман. А Хлестаков, как вы помните, даже и не думает прикидываться ревизором. Сперва он даже сопротивляется! Чиновники сами принимают его за ревизора, не получив от него на этот счет решительно никаких подтверждений!
Холмс: По-вашему, эта разница так существенна?
А.А.: Она огромна!
Холмс: А по-моему, все эти микроскопические различия – сущий вздор. Важно, что и у Квитки, и у Вельтмана, и у Гоголя – у всех троих – какого-то бездельника принимают за важную персону.
А.А.: Да, но у Квитки и Вельтмана это происходит в результате простого недоразумения. У Вельтмана всему виной – мундир. У Квитки – жульничество Пустолобова. Недаром ведь Пустолобов так заклинал нас хранить молчание. Если бы мы с вами открыли чиновникам его маленькую тайну, все бы на этом мгновенно кончилось!
Холмс: А у Гоголя? Да стоит только объяснить городничему, что этот Хлестаков вовсе никакой не ревизор…
А.А.: Если угодно, можете попробовать!
Профессор снова включает свою машину, и наши герои оказываются в том самом номере захудалой гостиницы, в котором остановился Хлестаков, и в тот самый момент, когда у Хлестакова происходит его первая встреча с городничим.
Хлестаков: Да какое вы имеете право? Да как вы смеете?.. Да вот я… Я служу в Петербурге! (Бодрится.) Я, я, я…
Городничий: О, господи ты боже мой, какой сердитый! Все узнал, все рассказали проклятые купцы!
Хлестаков (храбрясь): Да вот вы хоть тут со всей своей командой (указывает на Холмса, профессора и Гену), – не пойду! Я прямо к министру!
Городничий: Помилуйте, не погубите! Жена, дети маленькие… Не сделайте несчастным человека!
А.А. (негромко, Холмсу): Вы, кажется, уверяли, мистер Холмс, что для вас не составит труда открыть городничему глаза на Хлестакова…