В стране слепых я слишком зрячий, или Королевство кривых… Книга 1. Том 2
Шрифт:
Я хотел сказать, что ей теперь можно не уходить из школы, но не стал, наверное, это было бы не к месту, тем более что она, очевидно, было очень больна, я ещё никого не видел таким больным и слабым и только сейчас вспомнил, что Кира сказала, что Тане в детстве сделали операцию на сердце, так вот откуда у неё был шрам на груди, а она отшутилась когда-то…
Поэтому я не сказал этого, но сказала Кира:
– У всего есть хорошая сторона, Тань! – улыбаясь румяная и персиковая, даже кажущаяся этим сочным персиком сейчас. – Зато из школы можно не уходить…
Таня не улыбнулась, но попыталась изобразить улыбку, хотя я увидел, в уголке глаза
– Тебя когда отпустят?
– Скоро, думаю, – обрадовалась Таня возможности ответить. – Только кровь хотят перелить пару раз и отпустят. Стану как вампирша, бойтесь! По ночам стану приходить…
– Ко мне приходи поскорее! – обрадовался я, я не помню ни одной шутки от неё с самого лета.
– И ко мне, стану сексуальная, как ты, – засмеялась Кира, снова неловко пошутив.
– Ну да, этого хоть отбавляй, – хмыкнула Таня, оглядев себя, действительно, сейчас, в этой ужасной рубашке, со стянутыми волосами, такая сине-белая, будто сама жертва вампиров, она, как ни странно, была на удивление привлекательной. И даже Кира не могла этого не заметить, а сама Таня, похоже, поверить не могла…
– Марат-то сбежал, слыхала? – сказала Кира. – К нам приходили, сказали, сообщить, если объявится.
Она всё сегодня говорит невпопад, со злости что ли? Понимает, что мы с Таней теперь не расстанемся ни за что. Пусть только окрепнет. Только выйдет отсюда…
– Я думаю, у тебя тут и вовсе засада где-то.
– Надеюсь, у Марата всё будет хорошо, – только и сказала на это Таня, отведя глаза и невольно хмурясь.
В этот момент вошла медсестра.
– О… да тут целое собрание. Вы на выход ребят, щас капельницу принесу уже. Завтра приходите. На-ка, пока таблетки выпей.
Она протянула стаканчик с таблетками, Кира взяла его.
– Давайте, я дам, – сказала она, и поднялась, чтобы подойти к Тане, и воды налить, запить.
Медсестра вышла, а Кира сказала мне от крана:
– Не работает, Володь, на стакан, принеси из коридора.
– Да у меня тут… что, компот есть, – услышал я, уже из коридора. Значит, Тане не хотелось, чтобы я уходил. Я так обрадовался… что тут же вернулся, а Таня с помощью Киры уже выпила таблетки, запивая ярко-розовым компотом, из смородины, вероятно.
– Вымой кружку, Володь, извини, что гоняю тебя, но грязной оставлять нельзя, тараканов ещё разведём…
Пока я шёл с кружкой, сам не знаю, куда, мыть её, я хотел приплясывать, но при этом не мог не думать, что Кира нарочно отослала меня зачем-то. Но, возможно, им, девчонкам, есть о чём поговорить…
…Не о чем нам особенно было разговаривать. Едва Володя вышел, как Кира снова заговорила о Марате, и мне кажется, больше половины выдумала. Особенно о том, что он сбежал, чтобы быть со мной.
Марат сбежал, это само по себе ужасно, потому что считают, если человек бежит, значит виновен. И ещё это значит, что его могут просто убить при задержании как опасного преступника. Если предстоящий суд мог бы ещё вынести какой-то иной приговор, я была уверена, что не могут теперь, когда у нас перестройка и свобода, осудить невинного человека на смертную казнь. Но этот его побег… он пугал меня. Особенно, когда Кира сказала, что Марат сбежал, чтобы быть со мной. Но уже через мгновение я поняла, что это чушь. Марат же не безумец, чтобы так поступить. И ни в какую там громадную любовь с его стороны я не верила. Он хотел немного отвлечь свою маму от себя, вот и рассказал обо мне. Но теперь, если в нем есть хотя бы капля здравомыслия, а он не маньяк, которым его представляют, он спрячется, и никто его не найдёт никогда. Во всяком случае, я очень надеюсь, что будет именно так. Марату я не желала зла, несмотря ни на что, и ни в чём его не винила. В своих бедах я винила только себя.
Вот и сейчас, кто, если не я, виноват в том, что я оказалась в больнице? Ведь сказали же, что анемия и надо наблюдаться и таблетки пить, а я забывала, и на учёт так и не встала. Из-за меня не будет у Марата сына… Но даже, если бы мой малыш родился, Марат, скорее всего никогда бы его не увидел… Вот где он теперь? Только бы его не нашли…
У меня начали слипаться глаза. Я почти все время почти от слабости, и зрение сильно ослабло, стало трудно читать, я не сразу поняла, в чём дело, когда открыла книгу и долго не могла пристроить её к глазам. Когда сказала об этом доктору, она пожала плечами:
– Большая потеря крови была, возможно, повреждение сетчатки. Я вызову к тебе окулиста.
А сейчас ребята засобирались, потому что их уже гнали из палаты, пришли ко мне с капельницей, кровь там, значит, других сегодня капать не будут…
…И я с удовлетворением заметила, что принесли только флакон с кровью, значит снотворное, которое я подсунула Тане, не вымоется с растворами. Да, я могла бы на смерть отравить её, и даже хотела это сделать, и уже вылущила десяток таблеток из блистера, но вовремя остановилась, вспомнив о Марате и всём, что с ним, с тётей Леной, да со всеми нами… Убийство, это как-то уж очень серьёзно. И Марат не виноват, а я… что, буду жить с призраком мёртвой Тани? Ну нет… я же не маньяк. Хотя ненавижу её уже с маниакальной страстью. Как и к Володе отношусь с маниакальной страстью. Может, я в Таню влюблена платонически, восторженно и восхищённо, и не могу себе самой признаться в этом, в том, что хочу быть на неё похожей во всём, так же похудеть и даже покрасить волосы в светлый цвет? Может, из-за этого я так ненавижу её?
Я придумала лучше. Я высыпала все таблетки, кроме трёх в раковину, эти три и дала Тане. Они найдут пустые блистеры в тумбочке, и Таню, спящую беспробудным сном, от трёх таблеток и крупный мужчина свалится как подкошенный… Я очень умная девушка, я отлично знаю, что делают с суицидниками. Не будешь ты, Володечка, со своей прекрасной феей Таней танцевать на Выпускном. И в Ленинград вместе с ней ты не поедешь. Ты со мной поедешь, потому что я буду рядом, а эта чокнутая талантливая художница, эта провинциальная красавица международного класса, проведёт остаток дней в психушке. Потому что только сумасшедшие могут кончать с собой. Это же все знают…
Глава 4. Семья
На новый год мы с Викой поехали на Домбай. Всего на неделю и она стала бы, конечно, замечательным отдыхом, если бы я был там не с Викой, а с Катей. Катя сказала мне, что в апреле они уже переедут в Москву. Это абсолютно точно, что уже подыскивают место Ванюше в детском саду.
– Наргизу Анваровну тоже надо перевезти, – сказал я.
Катя засмеялась:
– Она ни за что не бросит роддом. Что ты, Платон, она его любит больше, чем меня. Он её детище, её гордость. Это из меня ничего примечательного не получилось, а мамин районный роддом и все её ФАБы лучшие не только в нашей области, но и во всём РСФСР.