В стране слепых я слишком зрячий, или Королевство кривых. Книга 2. Том 2. Обвал
Шрифт:
– Ты знаешь, он даже внешне изменился, когда я его видел в последний раз… месяца полтора назад? Давно упражняетесь?
– Ладно тебе! – Таня, смеясь, ткнула меня в плечо острым кулачком.
– Нет, правда?!
И Таня вскочила, чтобы поколотить меня, а я, обхватив её приятную тонкую талию, затащил к себе на колени.
– Так твои рокеры, значит, «явочную» квартиру оккупировали теперь? Мне-то как быть? Снять другую? Ты мне, конечно, все выходные… – сказал я, отсмеявшись.
– Чуть не забыла! – обернувшись по сторонам, достала ключ из маленького карманчика. – На, от мастерской на Китай-городе,
– Ясно… слушай, у тебя там даже кровати нет.
– Так купи! – засмеялась Таня. – Раньше там никто не ночевал… Насчёт кровати – шутка, а то купишь какую-нибудь сверкающую страсть, как у вас с твоей Викой дома.
И встала с моих колен.
– Ох, Танюшка, оскандалилась ты… – сказал я, увидев недвусмысленное пятно на неё на подоле сзади.
Таня обернулась, ловко изогнувшись, вот гибкая девочка…
– Ох… ну так и знала… – с досадой проговорила она, разглядывая подол. – Конечно, ведь говорила ему… Господи…
– Что, уже здесь успели?! Ха-ха-ха! И когда? Между горячим и десертом?!.. Ох, я не могу, молодожёны… – захохотал я.
– Всё смеёшься… насоветовал: спи, вот он и спит теперь, остановиться не может… Как сексуальная игрушка теперь для него.
– Да нет, это просто любовь, Танюшка… – продолжил смеяться я, глядя как она озирается, думая, как ловчее пройти в дом, чтобы привести себя в порядок.
– Любовь… как началась такая любовь, так одни проблемы… так хорошо жили, душа в душу.
– Это от Книжника твои проблемы, не путай, дурында… Кстати, я встречу их завтра на проходной в Останкино, пусть паспорта не забудут, а то пропуск не выпишут. Когда твоя выставка?
– В июле открывается.
– Успеешь?
– Успею, если вы с Катюшкой не будете каждый день в мастерской зависать.
– Если бы я мог каждый день…
– Погляди, никто не смотрит? Главное, чтобы папа не видел, остальных зрителей я переживу…
Да, Танюшкин странный брак переставал быть странным, и даже сам Марк, продолжающий быть подозрительным и опасным, всё же мог оказаться вполне правильным мужем. Жаль, детей нет, всё стало бы проще, дети как цемент и как смазка между работающими деталями, скрепляет союзы и отдаляет, стирая бесконечные мысли друг о друге, улавливая искры, гася чрезмерное пламя. Пусть в Тане пламени нет, но закипеть может и лёд.
Сделав вид, что мне звонят и срочно вызывают, я уехал с дачи, а по дороге позвонил Кате, пусть не две ночи и день, но хотя бы ночь мы проведём вместе…
А на следующий день я встречал Книжника с его командой в Останкино. Володя очень повзрослел за шесть лет, а сейчас в окружении своей команды выглядел особенно эффектно, что ж ты хочешь, Таня, чтобы муж не взбеленился, когда такой кит, даже касатка появилась в фарватере. И почему в моём семейном фарватере не появляется никого похожего?.. хотя… почему я ищу повод? Почему я просто не разведусь? Я даже не чувствую себя подлецом, когда ненавижу свою жену, входя в спальню…
Глава 6. «Потерпите, мужчина…»
Секса мне было мало, во-первых: мне казалось, что его у меня ворует Книжник, этот чёртов Ленин, хотя я делал всё, чтобы они с Таней встречались как можно реже, чтобы он был всё время занят, чтобы они со своей чёртовой группой носились с записи на запись,
Я пообещал Тане и я постарался, пусть она думает, что это ради него, тем более что мы стали общаться с ним и всей их группой, я нашёл им помещение для репетиционной базы, и теперь, пока они были на гастролях, его оборудовали, подготавливая к их возвращению. Я всё себя с ними как лучший друг, да это было и не сложно, все они симпатичные ребята и, действительно, талантливые, особенно этот чёртов Книжник, и не будь он тем, кто знает мою жену лучше, чем я, я был бы рад этому знакомству. Правда, я не был ни меценатом, ни благотворителей до сих пор, мои деньги работали только на меня и на развитие моей сети, и вкладывал я только в это, а теперь свои многочисленные связи и кое-какие деньги я использовал, чтобы разлучить мою жену и её проклятого Ленина хотя бы на время. Но, честно признаться, меня не оставляла мысль убить его. Таня была моей, пока не появился он, а теперь…
– Что за хрень? – нахмурился я, разглядывая пакетик с таблетками.
– Экстази, отличная штука, особенно для секса, – этот придурок подмигнул мне, сразу захотелось двинуть ему в морду, хотя я сроду не делал этого, но в последнее время мне этого хотелось всё чаще.
Я запрятал пакетик в задний карман, отдал ему свёрток денег. Да, я купил наркотики и не для себя, потому что я хотел использовать их для секса, чтобы она хотела меня, как я хочу её. Я чувствовал, что я на грани помешательства, не зря я сын психиатра и грань между нормой и патологией для меня неплохо различима, но я, к сожалению, был абсолютно здоров. Лучше бы я оказался чёртовым психом, повёрнутом на сексе. Господи, я бы с этим смирился, как смирился когда-то с моей асексуальностью. Но я не был повёрнут на сексе, когда я не видел Таню или не думал о ней, я вообще забывал о том, что в мире есть эта сторона жизни. Это было во-вторых, почему мне мало секса.
Я не знаю, называется это любовью или одержимостью, мне всё равно, но сегодня, когда Таня надела платье из кружева, как было на нашей свадьбе, когда на ней было платье с кружевом на плечах и на груди, да, то было белым, а это серебристое, но эта просвечивающая в прорезях белая кожа свела меня с ума, тут же, как только я застегнул молнию у неё на спине на платье и увидел её в зеркале, напротив которого она стояла, тут же и расстегнул эту самую молнию…
– Ох, Марк, ты не знаешь меры…
– Ну… кто знает меру, тот знает всё… – улыбнулся я, чувствуя временное удовлетворение, и притянул её к себе, лаская. – Не надевай это платье… надень чёрное, из шифона.
– В нём просвечивают соски.
– Вот и пусть. Что надо… и волосы наверх, чтобы и от шеи глаз было не отвести.
– Не надо, – поморщилась Таня, хмурясь и вставая с постели. – Ты как мой сутенёр…
– Ну нет, только пусть попробует руку к тебе протянуть. Но пусть он думает об этом, пусть ослепнет.
– Хорошо, как скажешь, – сказала Таня, меняя платье. – Но учти, если его рука всё же дотянется до меня, хотя бы кончиком пальца, я тебе этого не прощу.