В тени престола. Компиляция 1-12 книга

Бушмин Виктор

Суматоха и паника, возникшая в рядах воинов де Эльзаса, немного отвлекала его. Он помнил лишь одно – на голове де Леви должен быть шлем с маленькой золотой короной, подаренный ему королем Людовиком, у всех же остальных рыцарей, даже у самого Гильома Клитона, не было такого шлема…

Глаза англичанина хаотично прыгали от одного рыцаря к другому пока, наконец, не увидели того самого рыцаря в шлеме с маленькой золотой короной, блиставшей множеством солнечных зайчиков под лучами яркого и веселого летнего солнца, словно в насмешку расцветившего сочными и полными жизни красками смерть, витавшую над душами воинов, бившихся сейчас на этом истоптанном поле возле Алоста.

Англичанин прицелился снова – пот, струившийся по его лицу, и слезящиеся глаза мешали взять хороший прицел в голову рыцаря. Тогда он немного опустил арбалет и стал целиться в грудь. Он выдохнул и, затаив на мгновение дыхание, спустил курок на арбалете. Тот сухо треснул и, вздрогнув, со страшной силой выплюнул короткий болт…

Тьерри, словно завороженный, боясь шевельнуться, смотрел за быстрым и неминуемым разгромом своей некогда, казавшейся ему непобедимой, армии. Он с каменным лицом, лишенным всяких эмоций, молча наблюдал за тем, как смерть, кося ряды его солдат, с неукротимостью снежной лавины приближается к нему, чтобы через несколько минут поглотить и его в своей ненасытной глотке, раздробить, выпить и, высосав все соки жизни, выплюнуть его безжизненное тело на растерзание могильным червям, бросив его в какой-нибудь нелепой позе на поле вблизи Алоста. Он был четко уверен в том, что именно в нелепой позе его и увидит Гильом Клитон.

«Да… – подумал он, – ну и видок, наверное, у меня будет. Интересно, – промелькнула у него мысль, – а он усмехнется или, наоборот, расстроится?..»

Тьерри мотнул головой и внезапно, его взгляд привлек к себе один из раненых арбалетчиков, стоявший чуть впереди него, прислонившись спиной к повалившейся на один бок повозке. Этот стрелок был ранен, его ноги буквально ходуном ходили от слабости, руки мелко подрагивали.

«Смотри-ка, вот и герой нашелся в моем войске… – грустно улыбнулся Тьерри, наблюдая за последним выстрелом неизвестного арбалетчика, – а я, признаться, уже начал уверовать в то, что трусость и слабость – это синонимы моей армии…»

Он резко поднял глаза по линии прицела арбалетчика и, внезапно, его руки с такой силой сжали поводья коня, что боль пронзила костяшки пальцев – стрелок выцеливал… его кузена и наследственного противника – графа-герцога Гильома Клитона!..

«А вот, мой друг, и твоя судьба решается… – какой-то тихий, но отчетливо слышный своими злорадными и дьявольскими нотками, голос прозвучал в его мозгу. – Давай, Тьерри, не плошай! Вложи свои силы в полет болта! – Тьерри задрожал каждой клеткой своего тела, мурашки мелкими морозными иголочками проскочили по его затылку, а глаза, словно управляемые неведомой силой, впились в арбалетный болт, нацеленный на рыцаря в шлеме с золотой короной. Тьерри тряхнул головой и усмехнулся своей мимолетной надежде на спасение – в шлеме с золотой короной был не граф Гильом Клитон! Ее всегда носил командир его тяжелой рыцарской конницы, некий рыцарь Филипп де Леви! – Вот и все! Моя надежда оказалась пустышкой…»

Атака тяжелых рыцарей, ведомых Гильомом и Филиппом де Леви, словно тяжелый пресс, вдавила расстроенные и деморализованные ряды противника. Копыта рыцарских декстриеров довершали ужасную картину разгрома, давя и калеча своими копытами солдат противника.

Филипп старался не отставать от Клитона, Он словно что-то смутно ощущал, причем, то, что он ощущал, было явно не из приятных. Он следовал слева от Гильома, служа дополнительным щитом для молодого графа-герцога.

Когда треснули боевые лансы, они почти одновременно выхватили длинные мечи для кавалерийской рубки и стали колошматить ими по головам и шлемам пехотинцев, прорубая широкие кровавые борозды в их рядах.

Внезапно, что-то неведомое заставило Филиппа поднять глаза и посмотреть чуть вперед за кучу потерявших строй и храбрость пехотинцев противника. Он увидел на пригорке группу рыцарей, впереди которых сидел, словно каменная и безжизненная статуя, Тьерри де Эльзас, скрестивший руки на своей груди.

Вид врага, находившегося в совершенной близости, подстегнул Филиппа, заставив его врубиться в пехотинцев с удвоенной силой. Он снова бросил взгляд на Тьерри, но взял немного ниже и вздрогнул, увидев шатающегося арбалетчика, целившегося в Гильома Клитона. Филипп потянулся к графу всем телом и постарался закрыть его от смертоносного арбалетного болта, но так сильно вильнул в его сторону, что едва не потерял равновесие в седле. Он, пытаясь выровнять свое положение и не упасть, неуклюже махнул рукой, что-то резкое и жгучее пронзило ее чуть выше кисти, отшвырнуло назад и де Леви, повернув голову вправо, вскрикнул, увидев, как Гильом Клитон стал заваливать на спину и вправо, почти падая из высокого рыцарского седла.

Филипп раненой рукой схватил его за рукав кольчуги и, разрывая пальца об ее колючие металлические звенья, подхватил графа и, прислонив его тело к себе, стал разворачивать коней, выводя раненого Клитона из гущи боя…

– Граф убит! Убит наш граф!!! – Крик, полный испуга, растерянности и ужаса, пронесся по рядам атакующих. Сражение, казалось, замерло на мгновение и, словно по мановению таинственной волшебной палочки, перевернуло свой ход.

Атакующие рыцари Гильома Клитона, поддавшись внезапному и поглотившему их порыву паники, стали беспорядочно отступать, превратив свою победу над армией Тьерри в мгновенное поражение.

Части побежали, сминая своих же арбалетчиков, круша пехотинцев, попавшихся так некстати под копыта их декстриеров.

Тьерри услышал страшный крик, пронесшийся над рядами атакующих франков, и вздрогнул, не веря своим ушам и глазам. Его соперник и кузен, граф Гильом Клитон был, скорее всего, ранен, но это известие так обескуражило нападавших, что они, потеряв весь свой разум, бросились в панике и ужасе бежать, даря Тьерри странную победу и откладывая его смерть на неопределенное время…

Англичанин радостно закричал, увидев, что его болт попал точно под подбородок рыцаря в шлеме с золотой короной, но, тут же его объял дикий и животный ужас, едва он услышал крики воинов противника, известивших о гибели графа Гильома Клитона!

Тот, кого ему строжайше запретил убивать Гуго де Биго, был убит! Ни кем-нибудь, а именно им!

Англичанин, раздавленный таким бредовым стечением обстоятельств, кулем повалился на траву и, обхватив голову руками, завыл, словно раненый зверь…

Гнев, до удивительности бесконтрольный и до дрожи неконтролируемый, охватил Тьерри де Эльзаса. Он понял, что сейчас, на поле Алоста свершилось то, о чем раньше и помыслить никто не мог! Простолюдин, вооруженный поганым оружием, запрещенным к применению против братьев-христиан самим папой Римским, вот так, запросто, словно плевок на траву, взял, да и убил благородного рыцаря, в чьих жилах текла королевская кровь!

Тьерри молча скрипнул зубами и, выхватив меч из ножен, тронул шпорами своего коня. Он словно черная туча навис над англичанином и, не дав тому опомниться, разрубил его череп своим мечом, потом, спрыгнув с коня, стал топтать его еще агонизирующее тело ногами, потом, увидев проклятый арбалет, с такой силой пнул его ногой, что почувствовал дикую боль, видимо, сломав один из пальцев на ноге.