В вихре времени
Шрифт:
Он небрежно чмокнул подругу, бросился к столу и стал жадно есть, откусывая крупные ломти хлеба и с удовольствием ощущая, как на зубах хрустит капуста.
Санька ни к кому из любовниц не привязывался, но Варвара была ему почти как мать. Она опекала его. Иногда приходила пораньше, как сегодня, убирала и готовила. А потом терпеливо дожидалась Саньку с работы, словно верная жена. Единственным её недостатком была ревность. Это Пешкова раздражало: не мог же он всё время проводить с ней! Но сегодня Варвара была очень кстати…
Санька запил нехитрый ужин квасом, вытер губы рукавом и напряжённо посмотрел на неё. Та всё поняла и с робкой улыбкой пошла к кровати, снимая на ходу платок. По плечам тяжёлой волной рассыпались длинные каштановые волосы. Пешкову нравилось их гладить, словно дорогую шёлковую ткань. Это была почти единственная ласка, которая досталась подруге. В дальнейшем он думал только о себе, не заботясь, хорошо ли ей было.
Санька отдышался, взял за руку любовницу и снова потянул к себе.
– У меня к тебе серьёзный разговор, – начал Пешков, но увидел испуганные глаза Варвары и понял – боится. – Да не волнуйся, не бросаю я тебя… Мне сегодня важный гусь дал задание: найти бабу поприличней…
– Санечка, а я как же? – застонала Варвара.
– Да не спать же с ней! – он поднялся в раздражении. – Я тебе говорю, дура, “поприличней”! Её надо уговорить вступить в нашу ячейку, а то листовки некому разносить. За каждым из нас по два хвоста ходит, надоело бегать. А такую сразу не заподозрят. Поняла?
– Да, милый, только где ж я её найду? Чай, в богатые дома не вхожа…
– Вот бестолочь! – Санька стукнул рукой по колену, – ты же на курсы акушерок ходишь? А там и богатые учатся, и с другими факультетами вы, наверное, тоже пересекаетесь? Подбери такую, которая мечтает пользу приносить… ну, и прочей дребеденью увлечена. Поняла?
– Поняла, милый. А как определить, кто о чём мечтает?
– Да сама и заводи разговор на эту тему, а как клюнет кто – предложи неграмотным рабочим преподавать на Пречистенских курсах. А дальше уж моя забота. Коготок увязнет – всей птичке конец! – весело закончил он и щёлкнул Варвару по носу.
Та робко улыбнулась, готовая выполнить всё, что обрадует любимого. Санька это знал. Он отвернулся к стене и уснул, ни о чём больше не беспокоясь.
Глава двенадцатая
С утра в воскресенье Николая разбудило телефонное треньканье. "Хорошо, что телефонный звонок, а не стук в дверь этого болвана", – со вздохом подумал сонный Елагин, неохотно поднимаясь и направляясь к аппарату.
– Коля, здравствуй, – услышал он оживлённый голос Михаила Рябушинского, – не желаешь сегодня составить мне компанию в манеж? Мне привезли из Орла трёх рысаков, и я хочу посмотреть – стоит их покупать или нет? Ты же разбираешься в лошадях?
– Немного, Миша, немного, – скромно ответил Николай, – но с удовольствием поеду с тобой…
Они договорились встретиться в одиннадцать часов.
После прошлой верховой прогулки Николай предусмотрительно сдал в чистку костюм для верховой езды, и теперь порадовался своей аккуратности: фрак, бриджи и длинные сапоги были в идеальном состоянии. Довершал образ небольшой цилиндр, который служил плохой защитой от ветра, но был непременным атрибутом истинного джентльмена. Зима хоть выдалась и малоснежной, но холодной, – сверху пришлось одеть тёплое шерстяное пальто.
"Надеюсь, в манеже хотя бы не будет ветра", – думал Николай, держа одной рукой цилиндр, а другой подзывая лихача.
В манеже он сразу увидел Михаила в компании высокого стройного офицера, по виду кавалериста. Тот был одет в синий нарядный мундир. В его руках был длинный хлыст, которым он нетерпеливо бил по сапогу.
– Коля, познакомься, это поручик Ерофеев Андрей Сергеевич, мой давний знакомый. Он окончил Александровское кавалерийское училище. Вчера мы случайно, но очень вовремя встретились, – любезно закончил Миша, представляя Николая поручику.
Николай вежливо приподнял цилиндр в знак приветствия. Ерофеев держался достаточно учтиво и доброжелательно улыбнулся, но в глазах молодого человека он увидел самоуверенность и лёгкую снисходительность, распространённую среди военных к гражданским. Николай простил ему эту снисходительность: он много видел подобных щеголеватых юнкеров и кадетов, которые считали, что нет на свете ничего прекраснее их формы с позолоченными эполетами и достойнее военной службы, которой они посвятили свою жизнь.
– Господа, пройдёмте скорее к моим рысакам, – с улыбкой позвал Михаил.
Николай и поручик отправились вслед за Рябушинским.
В конюшне стояли два крепких орловских красавца и высокая ахалтекинская кобылка, по всей вероятности, едва объезженная, потому что её немного раскосый "азиатский глаз" испуганно косился на людей.
– Какая красавица, – восхищённо воскликнул Николай.
– Красавица, но опасная, – серьёзно возразил Миша. – Мы сможем их испытать, Андрей?
– Сможем, конечно, я сяду на этого орловского красавчика. Николай Константинович, вы заглядываетесь на азиаточку, так уверены в своих силах? У вас есть хлыст?
Николай слегка усмехнулся.
– Не волнуйтесь за меня, Андрей Сергеевич, я поеду на кобылке, и хлыст мне не нужен. Миша, ты не против? Как её зовут, кстати?
Миша улыбнулся.
– Её зовут Искра. Конечно, я не против, потому что сам уж точно на неё не сяду.
Искра оглядывала окруживших её людей и всё больше и больше волновалась. Её глаза налились кровью, а под тонкой, нежной шерстью нервно дрожали мускулы. Николай погладил её красивую шею, поправил чёрную гриву, и кобылка затихла, почувствовав уверенные руки человека.