В западне
Шрифт:
Однако он еще не знал многого – например, какова Шери облаженная, как упруга ее маленькая грудь, как она прижимается к возлюбленному в миг соития…
Парис потряс головой. Нет, секс будет только помехой. Он сам принял такое решение и намерен его держаться во что бы то ни стало.
Но в то самое время тихий голосок в голове сказал, что это все ерунда. Что секс даст ему прекрасную возможность добиться желаемого. А нравственность – понятие устаревшее.
Сегодня заняться с Шери любовью, а на рассвете попросить ее стать его женой. Она не откажет, и злобный старик получит удовлетворение, разбив чужую жизнь… нет, две чужие жизни – Шери и ее деда.
Тогда Парис сможет уехать во Францию, к своей галерее. Стать свободным творческим человеком, тем, кем был прежде.
Он отшвырнул полотенце и надел халат. Все, что нужно сейчас сделать, – это не упустить свой шанс. Потому что за галерею в Лилле никакая цена не может быть слишком большой. Да что там галерея – это плата за свободу!
Парис еще раз окинул себя в зеркале взглядом, в котором гнев смешался с презрением, и вышел из ванной.
Шери сидела, подобрав под себя ноги, в кресле у камина. Она листала какой-то журнал, отпивая из чашки с чаем. Красноватые отблески пламени пробегали по ее лицу, подсыхающие волосы начинали курчавиться на висках. Парис помедлил на пороге.
– Как по-домашнему уютно! – невольно вырвалось у него.
Она подняла голову, слегка улыбнулась ему.
– С одной только разницей: я не знаю, сколько ложек сахару в чай вы кладете.
– Не надо сахару. Я пью чай с молоком. А кофе, напротив, предпочитаю черный. Запомните? Шери налила молока в чашку Париса.
– Попробую запомнить. Хотя бы на сегодняшний вечер.
В комнате было тихо, только потрескивали дрова в камине да по стеклу шуршали струи дождя. Парис вспомнил, как Шери говорила, что любит осенний дождь за городом. Особенно если укрыться от него в тепле…
Легкая прядь волос упала на лоб, и Шери откинула ее, чувствуя, что этот жест не остался незамеченным. Парис рассматривал ее с таким же пристальным вниманием, с которым она изучала журнал.
– Вы вяжете крючком? Или, может быть, на спицах?
Вопрос застал Шери врасплох.
– Нет…
– Тогда зачем читать журнал «Вязание для всех»?
– Я… я давно мечтала научиться, – ответила Шери, тут же разозлившись на себя за столь очевидную ложь.
– Тогда вы попали в место своей мечты, – с ленцой произнес Парис. – Пока мы поднимались в наш номер, я заметил пять старушек с вязанием на коленях. Одна из них сидела за конторкой. Вы можете спуститься и взять у нее несколько уроков.
Шери изначально решила использовать журнал как прикрытие, но теперь, когда трюк не удался, осталось только отложить его в сторону.
– Как думаете, когда наконец принесут нашу одежду?
– К чему такая спешка? – Парис слегка улыбнулся. – Вы мне нравитесь в халате ничуть не меньше, чем в платье.
– А я бы предпочла быть в нормальной одежде, – с вызовом ответила Шери. – И подальше отсюда!
– Успокойтесь, – посоветовал Парис. – Как только одежду приведут в порядок, нам тут же ее вернут, Шери несколько секунд хмуро созерцала его.
– Как ни странно, иногда вы совсем не похожи на француза. Говорите как настоящий шотландец. Даже с акцентом.
– В этом нет ничего странного, я родился в Эдинбурге, – пожал плечами ее собеседник.
– Вряд ли во мне есть хоть капля французской крови.
– А ваша мама, разве она не…
– Моя мать была шотландкой. Она поссорилась со своей семьей, уехала в Европу и оказалась в Париже, когда мне пришел срок родиться. Вот и все.
– О! – Шери почему-то стало ужасно неловко. Парис иронически улыбнулся.
– Вы выглядите разочарованной, та cherie. Вам очень хотелось, чтобы таинственный незнакомец оказался иностранцем?
Шери вспыхнула.
– Что за ерунда! Кроме того, перестаньте называть меня та cherie.
– А как же мне тогда вас называть? – Парис откинулся на спинку кресла, чуть сощурился. – Любимая? Солнышко? Радость моя?
– Нет, спасибо, – пролепетала Шери, стараясь не глядеть на него.
– Вы все усложняете, как это свойственно женщинам. – Голос Париса звучал чарующе мягко. – А ведь французский язык так подходит для любви!
– Это звучит глупо и претенциозно, – продолжала протестовать она. – Тем более если вы не француз.
– Сага mia, моя дорогая, – тихо произнес Парис. – Это по-итальянски, если не ошибаюсь. Неужели и в самом деле так важно, что я не француз?
– Это совершенно неважно. Тем более что…
– Тем более – что?
– Тем более что я все равно никогда не узнаю, кто вы такой на самом деле, – чуть слышно закончила Шери и замолчала, чуть прикусив губу, словно ожидая ответа.
Но Парис глядел на огонь и отвечать явно не собирался.
– В настоящий момент меня интересует ужин. Вы уже выбрали что-нибудь из меню?
– Баранину с картофелем и паштет. – Шери попыталась скрыть разочарование.
– Прекрасно. Я собирался заказать то же самое. И коль скоро мы с вами родственные души, пора бы вам перестать волноваться насчет меня.
Но Шери прекрасно понимала, что это не так-то просто. Потому что инстинкт самосохранения, предупреждал ее об опасности. И может быть, куда лучше даже не знать, о какой именно…
– Расскажите мне о вашей бабушке, – неожиданно попросил Парис.
Они только что поужинали и теперь сидели у камина, потягивая подогретое вино. Шери чувствовала себя как в сказке, а легкое опьянение еще более усиливало ощущение нереальности происходящего.
Когда вино только что подали, Шери спросила не сдержавшись:
– По-вашему, это нужно?
– А что, вы бы предпочли шампанское? – поинтересовался Парис.
– Нет, я имею в виду, что алкоголь может привести к… нежеланным последствиям. – Девушка зарделась, когда Парис усмехнулся ее словам. – Я просто хотела сказать, что вам потом вести машину…