В западне
Шрифт:
– Я же обещал держаться в рамках приличия – во всех отношениях, – напомнил Парис, продолжая усмехаться. Этой усмешки было бы достаточно, чтобы отбить аппетит у кого угодно.
Однако Шери получила удовольствие от ужина. Тем более что еда оказалась великолепной, особенно баранина, так и таявшая во рту. Да и вино было прекрасное.
Теперь же, когда милая молоденькая горничная убрала со стола, на подносе остался только кувшин с этим самым подогретым вином. Шери сидела в скованной позе, подобрав под себя ноги, и все время прислушивалась, не раздадутся ли шаги за дверью – это могло означать, что им несут одежду.
Белье она высушила в спальне на радиаторе и теперь, надев трусики и бюстгальтер под халат, радовалась этой иллюзии защищенности. Но все равно расслабиться по-настоящему без своего длинного платья с закрытым воротом не могла.
Шери то и дело ловила себя на том, что нервно поглядывает на часики. Если не уехать отсюда как можно скорее, может случиться непоправимое…
Собственно говоря, объективных причин для тревоги у нее не было. За ужином Парис держался учтиво и отстраненно, поддерживал милую беседу ни о чем. Только вот этот странный вопрос о бабушке Марджи…
– Рассказать о бабушке? А почему это вас интересует?
– Я слышал, вы были очень близки. Вот мне и стало интересно. Но если вам больно об этом говорить…
Шери улыбнулась.
– Вовсе нет. Я люблю о ней вспоминать. Бабушка была одной из самых замечательных женщин на свете, нежной, спокойной, всепрощающей. Они с дедушкой дополняли друг друга. Бабушка Марджи, рассказывала, что они влюбились с первого взгляда, не помешало даже то, что она была помолвлена с кем-то другим.
– И этот кто-то, должно быть, тоже считал ее одной из самых замечательных женщин, – усмехнулся Парис. – Не верится, что его порадовал такой поворот событий.
– Да, конечно. Но бабушка говорила, что они с первым женихом никогда не подходили друг другу. Она и без того собиралась разорвать помолвку, и знакомство с дедушкой только подтолкнуло ее.
– А вы верите в любовь с первого взгляда? – Парис прищурившись смотрел на девушку.
Шери отпила немного вина, прежде чем ответить.
– Я верю, что первое впечатление может быть очень сильным и верным… Но любовь – настоящая любовь, конечно, – должна строиться на дружбе, на взаимном доверии.
– Звучит очень добродетельно. – Парис откинулся на спинку кресла. – А как насчет страсти? Ну, вожделения, сумасшедшего желания, когда доводы разума ничего не значат? Или вас смущают подобные вопросы?
Именно этого, подумала Шери, я и остерегаюсь с самого начала.
Парис к ней и пальцем не притронулся. Но девушке показалось, что воздух в комнате от воцарившегося между ними напряжения потрескивает как от электрических разрядов.
– Нет, не смущают.
– Тогда почему вы не смотрите на меня?
Усилием воли Шери заставила себя поднять голову и взглянуть ему в глаза.
В зрачках Париса плясали отблески огня. Взгляд его, глубокий, завораживающий, словно ласкал ее, дразня, проникая в душу…
Этому человеку не нужно было прикасаться к ней, чтобы заставить млеть в истоме. И он знал об этом, вот что было самое скверное.
– Не надо… – прошептала Шери чуть слышно.
– Почему?
О, она могла бы привести множество причин. Но все они вдруг стали неважными перед всепоглощающей силой желания. Это была острая, словно боль, жажда – жажда ласки, любви. И поэтому Шери ничего не ответила, просто смотрела на Париса и молчала.
– Почему бы и нет, – тихо, но настойчиво произнес он. На этот раз это был не вопрос. Это было решение, принятое ими обоими.
В этот миг и послышался негромкий стук в дверь.
Парис легко поднялся и встретил в дверях портье, принесшего постиранную и выглаженную одежду. Она была аккуратно запакована в пластиковые пакеты и имела такой вид, будто никогда и не попадала под дождь. Парис швырнул оба пакета на диван, и они упали с мягким шелестом.
Вот и подоспело спасение, подумала Шери, которой захотелось истерически рассмеяться. Или заплакать навзрыд…
Она услышала как издалека:
– Позвольте забрать поднос. Может быть, угодно что-нибудь еще вам или вашей супруге?
Затем раздался голос Париса, отвечающего, с небрежной властностью:
– Нет, благодарю. У нас есть все, что нам нужно. Спокойной ночи.
Слова «у нас есть все, что нам нужно» повторялись и повторялись у Шери в голове, пока Парис закрывал дверь.
Когда он снова сел в кресло, девушка начала болтать всякую ерунду. Она сама не ожидала от себя ничего подобного.
– Ну надо же, они считают, что мы женаты. Хотя ни у одного из нас нет обручального кольца! Не забавно ли? Вот чудаки…
– Да, – каким-то чужим голосом подтвердил Парис.
– И вы оказались правы: сервис у них правда на высоте, – продолжала Шери. – Одежда в отличном состоянии, насколько я могу видеть. Даже пальто совершенно сухое. Если мы теперь поторопимся, то успеем в Эдинбург до полуночи…
Голос ее прервался, когда Парис неожиданно шагнул к ней и, опустившись на колени, сжал ее дрожащие пальцы в своих ладонях.
– Перестаньте притворяться, милая Шери. Мы никуда не хотим сегодня ехать и не поедем и оба это знаем. Разве не так?
– Так, – прошептала она чуть слышно, опуская ресницы.
Пусть все будет как будет, сказала она себе, чувствуя, как сильные руки поднимают ее легко, словно перышко. Парис нес ее в спальню, она знала об этом, но не могла… не хотела протестовать.
В спальне Парис бережно опустил ее на широкую кровать. Шери дрожала, но так и не открыла глаз, не издала ни звука, пока пальцы мужчины развязывали пояс ее халата.