В зеркалах
Шрифт:
Глаза ньюйоркца увлажнились.
— Кинг Уолью! — одобрительно сказал кто-то из пожилых «сухих». — На таких людей можно положиться.
Нунен и Рейнхарт вышли в гостиную для персонала, где два молодых человека в полотняных костюмах изучали программу вечера; в одном из зеленых пластмассовых кресел сидела пожилая женщина с фотоаппаратом и проверяла его экспонометр.
— Как дела? — окликнул их Нунен.
— Очень хорошо, — ответили молодые люди.
— Насколько мы поняли, ваш шеф уделит нам время после пяти, — сказала женщина. — Это точно?
— Абсолютно, — сказал
— Вы знаете, откуда они? — спросил Нунен у Рейнхарта в коридоре.
— Да, — сказал Рейнхарт. — Это написано на их сумках. Они что же, собираются поместить Бингемона на обложку?
— Не в ближайшую неделю. Но они придут вечером, понятно. И хотя я ничего хорошего от них не жду, помещать их к врагам я не хотел. Они — великие толкователи, если вы понимаете, что я хочу сказать, и восхищаются силой.
Кабинет Бингемона был насыщен запахом бурбона и тревоги. Люди в легких костюмах бродили среди трофеев — приунывшие, полные тайной радости, просто пьяные. Фарли-моряк беседовал с Орионом Бёрнсом — благолепно и настороженно. Калвин Минноу скользил по комнате, словно выискивая мух себе на завтрак [94] . Мэтью Бингемон то и дело хлопал по спине Джимми Снайпа — вид у того был самый несчастный. Адмирал Бофслар раскинулся на пластмассовом диване в объятиях каких-то приятных грез. Генерал Тракки критически рассматривал охотничьи сцены на стенах.
94
Minnow (англ.) — пескарь, мелкая рыбешка.
Рейнхарт, который последовал было за Нуненом по краю комнаты, вдруг увидел Кинга Уолью. Нелепость, подумал он, безумие. В первом кинофильме, который он видел в своей жизни — лет двадцать пять тому назад, — Кинг Уолью играл главную роль; с тех пор перед его глазами тысячу раз мелькало изображение этого худого загорелого лица. И теперь оно возникло перед ним во плоти — с чуть обвисшими щеками, с еле заметной желтушной желтизной в глазах, с выражением странного неудовольствия, словно он был Джоном Кэррадайном или Бартоном Маклейном [95] .
95
Джон Кэррадайн (1906–1988) — актер, снимавшийся в вестернах и фильмах ужасов. Бартон Маклейн (1902–1969) — актер и драматург, снимался во многих классических фильмах.
— Кинг, — нервно сказал Нунен, — вы, кажется, не знакомы с Рейнхартом.
Рейнхарт решил попросту обойти его, опираясь на теорию, что кино на своем месте вещь необходимая и полезная, но к жизни, какая бы она ни была, отношения не имеющая. Это было все равно что увидеть Сидни Грин-стрита [96] в твоем номере гостиницы.
— А-а, — протянул Кинг Уолью, — а, ты диск-жокей.
Черт, подумал Рейнхарт, что делать? Разбить стул о его башку?
96
Сидни Гринстрит (1879–1954) — английский актер, восемь лет снимался в США, в том числе в классических фильмах-нуар.
— Привет, — сказал Рейнхарт.
— Привет? — возмутился Кинг Уолью.
— Да, — сказал Рейнхарт. — Привет. Разве вы не Кинг Уолью?
— Кинг Уолью, — объявил Кинг Уолью. — Не запустить ли нам немножко музычки на этой сраной станции?
— Ни под каким соусом.
— Ага, — сказал Кинг с широкой улыбкой. — Циник.
— Ну. Мистер Уолью, вы же видите, что творится в мире.
— Паршиво, да?
У Рейнхарта мелькнула мысль, что актер может заехать ему в нос за намек, что в мире паршиво. Но тут Джек Нунен вдруг решил вырваться на свободу. Уолью завалил его, как телка на родео.
— Малыш, — доверительно шепнул актер, поймав Нунена за лацкан. — Как там твоя женушка?
— А, прекрасно, Кинг. Прекрасно.
— Это прекрасно, — сказал Кинг. — Знаешь, она упругенькая в этих своих бриджах. Хорошо скачет. — Он игриво закатил глаза на публику.
— А как же, — сказал Джек, — она… она давно этим занимается.
Кинг Уолью громко рассмеялся и ущипнул Джека Нунена за щеку.
— Джек говорит, что его женщина давно этим занимается и потому она хорошая наездница, — объяснил он Рейнхарту.
Рейнхарт вежливо улыбнулся. Лицо Кинга Уолью опять приняло недовольное выражение.
— А ты, дружок? Ты женат?
— Нет, — сказал Рейнхарт. — Я за женщинами не гоняюсь.
— Не гоняешься за женщинами? Так ты, верно…
К ним подошел Мэтью Бингемон с полным стаканом виски — больше не замечая Джимми Снайпа, который брел за ним, весь красный и вспотевший.
— Черт возьми, — сказал Бингемон. — Цепляешься к моим ребятам, Кинг?
— Что у тебя за артель, Бинг? Сплошь педерасты и циники.
— Ни черта подобного. Ребята — чистое золото. Они тебя, наверное, разыгрывали.
— Педерасты и циники, — сказал Кинг Уолью. — Я пошел в спортивный клуб, залезу в сауну.
Они обнялись, как два ковбоя на развилке дорог в Симарроне.
— Не пропусти сегодняшнего предприятия, слышишь? — сказал Бингемон. — Ну что? — Он повернулся спиной к Снайпу и обратился к Рейнхарту и Нунену: — Как вы, парни?
— Бингемон, — говорил Снайп, — вы дали мне обязательства, и я хочу, чтобы вы их выполнили. Вы же использовали мою организацию в наших общих целях, и у вас есть обязательства по отношению ко мне.
— Вы готовы, Рейнхарт? — спросил Бингемон. — Вы готовы насвистеть нам нынче вечером «Дикси»? [97]
97
«Dixie», «I Wish I Was in Dixie», «Dixie’s Land» — американская народная песня, неофициальный гимн южных штатов; «землей Дикси» на сленге называлась Луизиана.