V1
Шрифт:
Как я с ним познакомился? Я просто знал его. Моя мама – бывшая одноклассница его мамы. Да и вообще не нужно уточнять, кого не спроси у нас на районе – все знали Кобу.
Стоп…я опять сбился с мысли, верно? Так вот, поскольку я являюсь нереальным фанатом различного оружия, я попросил у него пистолет. Боевой. Нет, я не хотел устраивать Колумбину в своей славной школе, просто…уж очень хотелось перемен, а ничего необычного кроме как покупка ствола я придумать не мог.
Мы договорились о месте и передачи денег. У меня была необходимая сумма, я подзаработал летом вожатым в лагере. И когда
Я помню, что это место оказалось где-то далеко в лесу к северу от города. Я помню, как трясся в дачном автобусе, и как мне пришлось идти сквозь дурацкие заросли и кустарники. Думал ли я, что Коба меня обманет? Ни разу; такие, как он, не обманывает. Ему дорога репутация. И он не обманул.
В условленном месте в лесу я обнаружил сверток и развернул его. Передо мной лежал пистолет Макарова. Надежный как танк, неточный, как слепой дед с напильником, этот пистолет 50 лет был верой и опорой армии и милиции. Смазанный донельзя, со стертыми с левой стороны номерами, он бликовал на солнце вороненой сталью. Ах да, Коба бонусом оставил в магазине пять боевых патронов, хотя я его об этом не просил. Лучше бы он этого не делал.
Понимаете, когда человек держит в руках оружие, он чувствует своего рода власть, возможность повелевать судьбами. Это нормальная реакция. Если у тебя в руке пушка, ты знаешь, что в любой момент можешь отнять жизнь. И закон, и мораль как-то отходит на второй план, а на первое место выступает чувство собственного величия и готовность надрать задницу любому человеку на свете. Мне это было нужно.
…Я уже на полпути к месту встречи… Да-да, шутка про «…изменить нельзя» и все такое, но…я остановился. Я не хочу идти туда, я не хочу быть там. Меня не ждет на этом месте ничего хорошего, и людям, с которыми я должен беседовать, не важно, что я им скажу. Исход предрешен. Я…я ведь никогда не дрался! Мне всегда говорили, что драка не выход.
ДА ЧТО Я НЕСУ! Так говорят только слабаки и смазливые импотенты, которые не могут постоять за себя. ДА! Когда ты разговариваешь с понимающими тебе людьми, да! Драка не выход.
Но по ту сторону отбитые имбецилы, для которых физические аргументы – единственные из возможных. Уважаемые родители, цените возможность порки!
И я буду драться с ними. Проиграю или выиграю – неважно. Главное доказать самому себе, что ты не трус. Когда-то уже надо становиться мужчиной. Когда, если не сейчас.
Блин, я опять потерял мысль… Ах да, при покупке пистолета я приобрел ощущение невероятной значимости себя. Впервые я захотел, чтоб меня услышали, чтоб меня поняли, чтобы меня начали уважать. И вот я в школе, в которой все считают меня замызганной посредственностью. Обидно, да?
И так получилось, был урок алгебры, а за ним следовала химия. Старый препод уволился, а новый должен был вот-вот придти. А меня послали за журналом.
Поймите, в школу пришел уже не Я прежний, а совершенно новый Я, с которым обращаются, как с тряпкой для пола. Я…я не знаю, что со мной было. Такое странное чувство – злость вперемешку с обидой. До начала урока еще 10 минут…
Дальше дело техники. Казалось бы, совершенно безобидно. Открыть
Головина Лена. Первая красавица школы, медалистка, краса и гордость класса. Меня аж трясло от этой показушницы. Предки её правильно воспитали: с класса пятого Лена использовала парней как расхожий материал для удовлетворения своих потребностей. Но ее все любили, ей все прощали. Хм…ну можно сказать, до поры.
В общем, все и так поняли, что случилось. Древняя как шифоньер в музее шутка была как минимум забавной, а Головач Лена в течение получаса втыкала, что трон треснул. Вроде бы простой стёб, но в руках умелых семафорщиков – грозное оружие. Через час Головач Лена была местной шуткой школы. И хоть виду она не подала, на следующий день ее парень забил мне стрелу на заброшенном стадионе в 19 часов вечера. Не явиться я не могу.
Да и погода не самая лучшая. Я иду по переулку моего маленького города, и меня лихорадит то ли от мелкого моросящего дождя, то ли от простуды. И хоть меня даже ни разу не знобит, а глаза слезятся.
Я стою на перекрестке возле неработающего светофора, и мне уже надо перейти дорогу, чтоб за десять минут успеть до места. Но автомобили все едут сплошным потоком по двух полосной дороге, на середине которой лежит мертвая серая кошка. Я понимаю человека, который ее сбил: если бы полос было гораздо больше, или если бы машины не ехали так часто по этому переулку, что нельзя останавливаться, возможно, он бы объехал её, но так получилось, что полосы всего две. И вот кошка лежит на асфальте, а я перехожу дорогу, и трясти меня начинает все сильнее.
Я уже подхожу к ним. Да, он пришел не один. Вижу Лену, Вижу лучшего друга Лены (король Friendzone), вижу друга парня Лены. Но мне было все равно. Пока я шел, я вспомнил, как меня втаптывали в грязь. Когда на тебя вообще не обращают внимания – гораздо хуже, чем когда тебя просто гнобят. Тебя лишают права быть, это страшнее.
Это они потом по блату поступят в престижный ВУЗ, пока ты будешь мыть полы в Бургере. Это они будут есть сливки, пока ты считаешь рубли на маршрутку. Это они сейчас на вершине эволюции, потому что такие как мы позволяем на себе ездить. Это они заставили нас поверить в свою никчемность. Это они умирают в одиночестве, но сейчас у них есть все. Мир жесток, и это они сделали его таким. ТАК СДОХНИ, ТВАРЬ!
3
Пять выстрелов. Пять патронов. Я сам не понял, как вытянул руку и нажал на спусковой крючок. Первый выстрел был неожиданностью даже для меня. Этот чёртов пистолет был на грёбаном предохранителе, разве нет?! Остальные четыре выстрела получились машинально, и я продолжал спускать курок даже когда «Макаров» стал на затворную задержку. Кончились патроны, а у меня только начинается паническая атака. Когда шум в ушах прекратился, а пелена в глазах наконец-то размылась, я увидел, что все пули попали в человеческое мясо. Я услышал, как на землю падают тела. Точные попадания. Три в парня Лены, два – в саму Лену. Лена еще минуту хрипела, одна из пуль вылетела через горло, но потом она перестала дергаться и булькать.