Вадимка
Шрифт:
Вадимка был согласен с Алешиным. После всего, что довелось видеть в Хомутовской, он хорошо знал, как страшно, когда люди убивают людей.
– Вот бы только коней выручить, - осторожно заговорил парнишка.
– Я их в городе одному извозчику отдал... А что, ежели пойти к этому дядьке и сказать: "Отдай коней назад, мы домой на них поедем?" А? Дядя Василь?.. Коней-то жалко... Что мы с матерью без них будем делать?.. Быков у нас нету.
– Дорогой ты мой, несмышленыш, - обнял Вадимку Алешин.
– Кто ж тебя пустит по городу разгуливать, коней своих искать? Мы с тобой, брат, пленные. У нас теперь одна забота -
Вадимка вздохнул и ничего не ответил. Он был очень обижен, что соседу не жалко бросать его Гнедого и Резвого. Парнишка даже отвернулся от Алешина. Только сейчас он смог оглядеться по сторонам. Пожар на берегу погас, от него остались лишь какие-то тлеющие груды. Но было удивительно раньше, когда пожар только начал затухать, соседняя пристань все больше терялась в темноте; теперь пожар кончился, а соседнюю пристань стало хорошо видно. Вадимка догадался - уже светало. Он посмотрел на море. На горизонте в густой рассветной дымке маячили два судна.
– А это что за пароходы?
– дернул он за рукав дядю Василия.
– А это, парнишша, союзнички. Англичанка, не иначе... Бросили союзнички нашу кобылку на берегу, а сами на своих крейсерах подальше удирают.
Вадимка впервые видел военные корабли, но смотреть на них не пришлось. С пристаней в воду полетели кобуры с револьверами, погоны, бинокли, винтовки, шашки, ручные гранаты, рваная бумага, пустые бумажники - да разве все разглядишь? Что сразу булькнуло в воду, а что плавало на неторопливой морской волне. Но больше всего Вадимку удивили сами люди. На всех пристанях они стали подниматься и густой толпой, медленно двинулись к берегу.
– Ну, вот и все!
– спокойно сказал Алешин.
– Как ни хворало наше Всевеселое войско Донское, а нынче померло!.. Мы с тобой, Вадимка, уже в плену.
Вадимке верилось с трудом. Он ждал, что придут на их пристань красные, наставят на них винтовки и крикнут: "Руки вверх! Сдавайтесь!" - и плен начнется. А тут все не так. Красных не видно, а дядя Василь говорит, что плен уже начался.
На глаза попался все тот же казак с двумя мешками. Теперь этого человека трудно было узнать. Он совсем осатанел, ругался, кому-то грозил, кого-то проклинал. С трудом подтащил свои мешки к борту пристани.
– Нате, жрите!
– заорал он с визгом и столкнул ногой один мешок.
– Подавитесь моим добром, проклятые!
– и столкнул другой.
– А теперь за ними сам вниз головой, что ли?
– усмехнулся Алешин.
– Не-ет, они этого от меня не дождутся, - продолжал кричать владелец мешков.
– Будет по-другому... совсем по-другому. Я с них получу за свое добро!.. Лесные чащи у нас, слава богу, не перевелись, а стрелять я умею!.. Вот там теперь мое место!.. Я с ними еще посчитаюсь!
Казак долго смотрел на колыхавшуюся воду, где утонули его мешки.
– Вот так-то!
– сказал Алешин, снова обнял Вадимку, и вместе со всеми они молча пошли к берегу. В порту стояла тишина. Было слышно, как плескалась вода под устоями пристани.
Глава 3
"СВЕТ СТОИТ НА ДОБРЫХ ЛЮДЯХ"
Каждая пристань глубоко вдавалась в море, скопившаяся масса людей двигалась медленно, до земли пришлось идти долго. Вадимка всматривался в берег, видел, как со всех пристаней туда выливались людские потоки, они сходились в общий поток, который тянулся по шоссе в город. От огромного пожарища остались обуглившиеся кучи мусора, которые все еще курились. "А где же красные? Как они будут встречать пленных? А не сочтут ли красные меня добровольцем?" - приходило снова на ум. Становилось страшно хотелось поговорить с дядей Василием, но Вадимка молчал, и на это у него был свой резон: не хотелось показывать трусость. Не боится же дядя Василь сдаваться в плен, а уж он-то знает дело! Одно успокаивало - в Хомутовской перед белыми стояла небольшая кучка пленных, а тут вон гляди сколько тысячи! Расстрелять такое множество народу невозможно.
Кругом слышался негромкий гомон.
– Вот мы частенько так, для красного словца, говорим: дальше ехать некуда! А вот нынче шкурой чувствуешь - каково человеку, когда ему на самом деле ехать некуда!
– Шедший недалеко казак вздохнул.
Для своих четырнадцати лет Вадимка был высокого роста. Его складная фигура, открытое лицо с довольно крупными чертами, озаряемое милой, добродушной улыбкой, располагали к нему людей. В выражении его лица сохранялось еще немало детского. Когда Вадимка видел что-нибудь интересное, у него слегка открывался рот, а серые с синевой, глубоко посаженные глаза смотрели на мир с постоянным любопытством, словно говоря: а на свете-то, оказывается, вон что творится, а я, чудак, и не знал. Мягкие, русые, немного вьющиеся волосы, часто выбивавшиеся из-под шапки, тоже мешали ему казаться взрослым. Алешин шел, обняв Вадимку, иногда похлопывая его по плечу. Парнишка понимал, что дядя Василий хочет его подбодрить, и с благодарностью посматривал на своего покровителя.
Они вышли на берег. У выхода из порта стояло несколько всадников в кубанских папахах. На одном - алые галифе. Конечно, это - красные. Всадники с любопытством смотрели на нескончаемую вереницу пленных.
– Далече вы забрались, станичники! А ведь придется ж обратно отмеривать эти версты!
– крикнул один из красных. Вид у него был залихватский: кубанка сдвинута на затылок.
– А ты, браток, нас подвези! Теперь тебе делать все равно нечего война-то кончилась!
– в ответ бросил кто-то из пленных.
Дальше стоял кавалерист, который скороговоркой твердил:
– Может, бинокль у кого остался... Он вам больше не нужен... Нет ли у кого бинокля?
А потом произошло то, чего Вадимка никак не ожидал. Из гущи пленных выбрался казак и протянул кавалеристу свои часы.
– На, возьми!.. Один черт, обозники отберут. Так уж нехай они достанутся боевому коннику. Две войны вместе служили, под пулями много раз бывали.
Тот растерялся.
– ...Может, у тебя жрать нечего?.. Хочешь, дам в обмен?
– Не надо! Это тебе мой подарок, а за подарок плату не берут... У меня пока что английских консервов полны карманы... Союзнички угостили... Вон они маячут. Видишь?
– показал он на крейсеры, теперь хорошо видимые на морском горизонте.
– Ну, спасибо. Может, когда-нибудь придется встретиться!
– благодарил кавалерист, принимая часы.
– По нынешним временам и не такое бывает.
– Ну, желаю благополучно добраться до дому. Бывай здоров!
Такие разговоры победителей с побежденными совсем успокоили Вадимку. Подумаешь, плен!