Вагон второго класса. Том I
Шрифт:
Будущие охотники за сокровищами забеспокоились.
— В самом деле, где он?! Уже срок прошел! Маг или не маг, а я его тряхану! — Сэм нашел, на кого вылить злость за сегодняшний день.
Действительно, по карманным часам антиквара прошло уже полчаса, как должен начаться урок. Илона подозревала, что потертое старье с побитой крышечкой точного времени не покажет, но и на полчаса не ошибется. Маг не пришел.
Антиквар с сыном взвыли. На лицах бедолаг было такое отчаяние, что Илона забеспокоилась — как бы старшего антиквара не хватил удар. Дядюшка Фирц засунул руку за пазуху и достал крохотную фляжку:
—
Антиквар приложился, выхлебал чуть ли не половину и довольно крякнул:
— Ох ты ж… никогда такого не пил. Подъезжай ко мне с бочонком, а?
— Это ж особый, только для своих. Могу уступить бутылочку-другую, только цена будет, сам понимаешь…
Они немного поторговались, и Илона восхитилась — кем бы ни был дядюшка Фирц, а выгодно продать бурду, которую они тут зовут квакисом, он и правда может. Хорошо, что ему пока не пришло в голову пристрастить к ужасному напитку всё королевство — Илона не сомневалась, что дядюшка Фирц справился бы с этой задачей.
Антиквар сделал еще глоток и с сожалением вернул фляжку.
— Жаль, маловата.
— Хех, была бы побольше, ты б упился. Говорю ж, не прост квакис.
— Что-о-о-о! Мне же… Я ж…
Илона похолодела. Что делать, если антиквара скрутит ужас? Но тот неподвижно стоял с удивленным лицом, словно прислушиваясь к себе, и вдруг радостно вскричал:
— А ведь нету больше. Выдохлось проклятие! Выдохло-о-ось! Слышь, Барк, живем! Не нужон нам больше тот маг, поехали домой!
— Поехали, — махнул дядюшка Фирц ему и Барку, который уже бросился плясать на радостях. — Я по дороге с молодыми людьми еще побеседую.
На обратном пути дядюшка Фирц подробно расспросил, как маг двигался, что говорил, какой формы нос и губы видны были из-под капюшона, как с магом столковались — тут, увы, ничего не получилось. С магом их свел знакомец, который тоже хотел ехать в «сикпедицию», уже изготовил аж четыре амулета, продав матушкино пианофорте и муфту; того знакомца тоже втянул его знакомец… При этом сведения передавались в строжайшем секрете, чтобы, не дай Звезды, о «сикпедиции» не прознала стража или разные богатеи города, а то ведь они сами захотят поехать! Дядюшка Фирц слушал, кивал, задавал вопросы, нащупывая, как, к кому и от кого переходили «приглашения». И зачем бы это старому кваксеру? Разве что… он на кого-то работает? Слухи собирает, сведения передает? Впрочем, это его дело.
Илоне тем временем пришло в голову, что Сырнокс вряд ли мог бы быть «магом». Робин сказал — маг выше его на полголовы. А Сырнокс ростом едва с самого Робина. Выходит, есть кто-то, кто ведет занятия с «учениками» — это раз; маг он или нет, непонятно, если нет, значит, есть еще кто-то, кто заряжает амулеты — два. Еще Сырнокс — может быть, он занимается вербовкой, бухгалтерией или чем-нибудь еще. Это три. И, вероятно, Айси тоже участвует… Теперь понятно, откуда у них с Сырноксом столько денег, что ему, как сказала Айси, на полгода хватит…
Илона устроилась поудобнее и решила вздремнуть. Говорить дознавателю про амулеты или нет? Как все запуталось.
Глава 12
Без четверти пять у дома госпожи Эббот остановился кэб, и госпожа Боскет приветливо помахала хозяевам. Илона надела лицо вида «слабый раствор дружеского расположения», с помощью Люси забралась внутрь и села рядом с будущей свекровью.
Для чаепития Илона выбрала черное шелковое платье с едва заметными буфами. Больше никаких украшений фасон не предполагал, но ткань стоила столько, что когда помощница модистки развернула рулон и назвала цену, Илона округлила глаза и попросила матушку не пускаться в излишние расходы.
«Дорогая, — ответила леди Горналон, — если жизнь выдала тебе черное, это не значит, что остальное обязано быть под стать цвету. Девочка моя, ты не можешь радоваться ни лимонному, ни лавандовому, ни цветочным узорам, ни кружеву, ни вышивке… да-да, вот эту шерсть тоже покажите, прошу вас… цена нас устраивает… О чем я? Ах, да. Хотя бы ткань должна быть лучшей из того, что можно найти. Если ты выглядишь плохо, люди начнут думать, что и прочие дела неважные. А в твоем уязвимом положении ты не можешь позволить им усомниться в твоем благополучии.»
Из-под серо-синей пелерины госпожи Боскет выглядывала юбка коричневого платья из плотного муслина в рубчик. Илона почувствовала укол совести. Достойная вдова, мать взрослого сына, должно быть, выглядела как гувернантка, сопровождающая дебютантку на бал. А значит, госпожа Боскет непременно найдет, в чем ее упрекнуть, чтобы восстановить главенство.
Пока Илона подбирала юбки, чтобы забраться в кэб, госпожа Боскет окинула ее взглядом с ног до головы. Без внимания не остались ни платье, ни пелерина из серонтской шерсти, ни выдающийся капор со множеством оборок. Конечно, в доме его придется снять, но хотя бы в кэбе Илона сможет заслониться от пристального взгляда будущей родственницы. Сегодня ветра не было, гулять Илона не собиралась, и мелькнула мысль надеть любимую шляпку с вуалеткой. Но ехать в гнездо блюстителей традиций, эти самые традиции нарушая, показалось ей не самой умной идеей.
Впрочем, одну традицию она уже попрала. Вспомнив об этом, Илона опасливо поджала ноги, но было поздно.
— Милочка, что это у вас? — госпожа Боскет картинно приложила руку к лицу. — Вы, конечно, не из Байроканда, но из достаточно культурного города. Разве вы живете где-нибудь в дальнем поместье, где всех развлечений — бегать через поля к соседям? Тамошним жителям приходится носить ботинки на плоском ходу, будто прислуге или селянкам, но мы-то с вами не из этих!
— Госпожа Боскет, культурный город или нет, но я не хочу повредить ребенку, споткнувшись на мостовой в туфлях на каблуке.
— Куда это вы собираетесь ходить? В вашем положении, милочка, далее чем от двери до кэба ходить не стоит!
— Благодарю за совет, госпожа Боскет, — процедила Илона, стараясь унять желание немедленно пройтись от кэба до двери в дом госпожи Эббот. Но вот незадача, та сегодня сказалась больной и осталась охать в кресле гостиной, наказав Илоне всё запомнить и непременно передать ей в точности.
Кэб катился по мостовой в сторону дома госпожи Нафепан, будто вагон по рельсам, и свернуть не было никакой возможности, но выслушивать нотации остаток пути Илоне совершенно не хотелось. По словам госпожи Эббот, матушка Леопольда происходит из просвещенного Байроканда и считается в местном свете знатоком культуры. Илона состроила лицо «вежливый интерес высокой степени» и повернулась к госпоже Боскет: