Вагон второго класса. Том I
Шрифт:
Идти или не идти? Она посоветовалась бы с мэтрессой Скотт, но увы, Морин уехала на другой конец графства, где вспыхнула эпидемия особенно злобной инфлюэнцы, которую даже магические зелья не всегда вылечивали.
Так что во вторник, в половину седьмого госпожа Эббот с Илоной ждали дядюшку Фирца, который, сияя как осветительный артефакт, провел обеих дам в кэб.
Чем ближе подъезжали к улице Третьей пристани, тем больше попадалось им карет и кэбов. Неужели доктор Алитруэ столь популярен?
У входа в школу их оглядела звездная сестра и назначила входную цену по три серебра
— Доктор берет плату вперед? — возмутился чей-то голосок с нотками зачинающегося скандала.
— Мы платим школе за аренду зала, уважаемая госпожа, — спокойно ответили даме. — Но если сия плата для вас слишком высока…
— Разумеется, нет! — возмутилась та в ответ.
Дядюшка Фирц провел своих спутниц к местам во втором ряду.
Шинтонцы рассаживались, иногда возникали перебранки из-за мест, но звездные сестры тут же оказывались рядом, и споры утихали. Как поняла Илона из разговоров, многие были настроены весьма скептически, но пришли сюда уговорами своих «половин».
Двери зала скрипнули и щелкнули замком. Обе звездные сестры встали у кафедры, одна справа, одна слева, и замерли, будто часовые. Зал притих, чтобы немедленно грянуть аплодисментами. Дамы впереди вскочили с мест, молодой человек с нервно бегающими пальцами справа едва ли не подпрыгнул. Кто-то завизжал над головой Илоны, кто-то стонал, где-то сзади заплакал ребенок. Та же звездная сестра, что успокаивала даму на входе, перекрывая вопли приказала всем сесть на место. Когда спины, плечи и руки перестали мельтешить перед глазами, Илона увидела, что доктор Алитруэ уже стоит за кафедрой.
Илоне показалось, что доктор целое мгновение смотрел ей в глаза, и она смутилась.
Доктору Алитруэ было, пожалуй, немного за сорок. Леди Фрикуссак наверняка поставила бы его в пример как обладателя светского лоска, который не бьет в глаза. И не заметишь, если не знать, куда смотреть. Сюртук из тонкой шерсти песочного цвета сидел как влитой на развернутых плечах. Шинтонцы предпочитали менее маркие цвета. Песочный сюртук мог позволить себе только человек, у которого есть три или четыре смены одежды качеством не хуже, да в придачу артефакт для чистки и расторопная прислуга. Булавка на шейном платке поблескивала — Илона могла поспорить — настоящим бриллиантом, но при этом камень отнюдь не поражал размерами, что было бы признаком дурного тона.
Доктор снял шелковый цилиндр под цвет сюртука, отложил его в сторону и легким движением длинных пальцев поправил аккуратные кудри. Отчего-то Илона задумалась, умеет ли он играть на пианофорте. Наверняка умеет.
Алитруэ не сделал ни одного лишнего движения. Поставь рядом с ним Дугласа, и тот покажется скованным недотепой. Илона удивилась, что воспоминание о бывшем женихе далось ей легко, без горечи, будто о какой-то давней и не имеющей значения неприятности.
— Дорогие друзья, — начал доктор; бархатный баритон мягко раскатился по залу.
Он маг? Или использует артефакт для усиления голоса? Впрочем, неважно. Илона сидела достаточно близко, чтобы расслышать и без артефакта, но доктор подумал загодя о задних рядах, и это располагало.
— Я здесь, дорогие друзья, чтобы помочь вам избавиться от груза невзгод, чтобы сломать замки на дверях, что отделяют вас от новой, светлой, полной радости жизни. Каждый из вас — каждый! — достоин войти в эту дверь. Я научу вас пользоваться силой, данной человеку Звездами.
Звездные сестры, как одна, возвели глаза к небу и приложили руку к сердцу — принятый у посвященных Звездам жест благословения.
— Я знаю, что вас терзает прошлое, — голос доктора, мягкий, обволакивающий, с неподдельным сочувствием заставил зал притихнуть. — Неверный шаг, несчастливое стечение обстоятельств — и вот ваша жизнь свернула с предначертанного пути. И вы оказались в темном лесу, полном зловещих теней. Тяжкий груз висит на вашей шее.
Илоне показалось, что доктор Алитруэ смотрит ей в глаза. Вокруг будто потемнело, и зашевелились зловещие тени, те самые. Взгляд доктора притягивал, будто маяк в ночи.
— Согласно последним изысканиям уважаемых профессоров столичного университета, разум и дух зачастую живут в противоречии. Беды и горести прошлого их разъединяют, оборачивая разум назад, к страданиям, заставляя раз за разом вспоминать и переживать то, что однажды уже принесло вам несчастье. Дух рвется на свободу, ввысь! — доктор Алитруэ показал на облупленную штукатурку над головой.
Илоне и правда захотелось туда, сквозь облезлую побелку и старые стропила, ввысь, где небо синеет перед закатом и скоро зажгутся звезды — ясные, чистые…
— Но разум, отягощенный скорбью, обидами, горечью, неудачами, печалью… Ваш потухший разум тянет дух вниз и гибнет сам.
Он опустил руку, и Илона будто рухнула в душный вечер и душную жизнь.
— А ведь ваш дух может, может свободно воспарить! Я освобожу ваш разум от бремени прошлого, я укреплю ваш дух, и единая сущность устремится к счастью!
У Илоны защипало в глазах. Неужели для нее еще возможно счастье? Нет, нет, не верится…
— Вместе со мной вы пройдете по каждой вашей беде, каждой горести, вы заглянете внутрь себя, зажжете свой собственный свет и разгоните тени прошлого, пока они вовсе не растают. Новый, чистый человек посмотрит на вас из зеркала, и новый, чистый путь поведет вашу судьбу.
Илона прикрыла глаза и закусила губу, чтобы удержать слезы. Хорошо, что люди вокруг вскочили, захлопали, засвистели, закричали, и никто не заметил, что у госпожи Кларк щеки отчего-то стали совершенно мокрыми.
Звездные сестры успокоили публику, и доктор снова заговорил. Он утверждал, что в какие пучины отчаяния ни погрузила бы человека судьба, выход есть, выход непременно найдется, и он, доктор Алитруэ, постарается помочь всякому, кто пожелает заглянуть своим демонам в лицо, сразиться с ними и навсегда отправить их в небытие.
Голос доктора взмывал под потолок и опускался вниз, укрывая мягким одеялом, обещая утешение, успокоение и… жизнь… жизнь без демонов прошлого.
Тем, кто готов бороться с демонами, доктор Алитруэ предлагал подойти к одной из его ассистенток и записаться на собрание следующей ступени.