Вариант "И"
Шрифт:
— А кто исполнитель — известно? — спросил мой собеседник.
— Они поблизости от театра, мы их пасем. Плохо только, что мы не знаем, как именно они собираются действовать.
— Не беспокойтесь. Здесь мы начеку.
Я, собственно, и не беспокоился. Человек повернулся — и через секунду растворился, перестал существовать в поле видимости. Исчезнуть намного труднее, чем внезапно появиться. Хорошая школа.
В зале все еще стоял ровный гул, что означало — Искандер пока не вышел к народу. Меня не отпускало тревожное чувство,
А зал словно взорвался. На сцену вышел Искандер, будущий император Александр IV. В этот исторический момент я захотел сказать Наташе несколько нежных слов — пока еще можно было. Сейчас мы с нею балансировали на лезвии самурайского меча. Долго на нем не протанцуешь.
И нужно было сделать что-то, чтобы мы спрыгнули не по разные стороны клинка.
— Наташа… — начал я.
Но писк связи прервал меня.
— Экстренно, — раздался в наушнике голос Иванова. — Только что зафиксировали: в наблюдаемую машину сел знакомый. Тот, кого упустили в Чистом.
Упорный, однако, парень. Не думал я, что на наших врагов работают такие фанатики.
— Может, двойник какой-нибудь? — попытался я уточнить.
— Не знаю, но вроде бы тот же. Выглядит он нормально, хотя передвигается, похоже, с некоторыми затруднениями. Пожалуй, стоило бы вам самому взглянуть.
— Иду, — ответил я.
Наташа посмотрела на меня так, словно видела последний раз в жизни. Она боялась за меня и, похоже, даже устала от этого. Я наклонился к ней. И сказал самым нежным тоном, на какой только был способен:
— Пожалуйста. Дождись меня. Она подняла брови и хотела что-то спросить, но я замахал на нее руками и заспешил к выходу.
По дороге оглянулся на камеры. Все были устремлены на Искандера. И та, автоматическая «Президентского телеканала», тоже. Я бросился бежать.
Счет пошел уже на секунды.
В вестибюле снова маячил неприметный мужчина, с которым я недавно разговаривал. Я пробормотал ему на ходу:
— Срочно передайте — государю покинуть сцену и не выходить, пока не получите по связи добро от Иванова. И второе: там камера «Президентского телеканала» — без оператора, но под охраной.
Немедленно и без суеты охрану нейтрализовать и все кабели ее отключить. Хотя бы топором, понятно?
— Если не удастся?
— Развернуть куда-нибудь — пусть глядит хотя бы в потолок. Но ни в коем случае — не на сцену! Исполняйте.
Он опять так же мгновенно, как в прошлый раз, исчез.
Я выскочил на улицу, локтем прижимая к боку прикрытый пиджаком подарок Изи.
Похоже, Липсис был связан с этим подарком незримыми нитями: через десять секунд я услышал над ухом его знакомое сопение. На бегу он спросил:
— Как ты решил брать их?
— Думал было подорвать, — ответил я, — но тут это никак не получится: дома, люди…
— Мой снайпер сидит вон там, — Изя кивнул куда-то вверх, но я даже не поглядел. Снайпер явно был ни к чему — при тонированных-то стеклах.
— Оставь, — сказал я. — Мой способ надежнее. Из кейса, моего неотвязного спутника, я извлек три баллончика.
— Дезодоранты? — поинтересовался Изя не без иронии.
— Ага, — согласился я. — Два — чтобы поплакать, третий усыпляет в секунды. Немецкое качество!
— Дверцы наверняка изнутри заблокированы.
— Учтено. Видишь — вентиляционные жабры за последним окошком? Баллоны только внешне стандартные, внутри же — повышенное давление. Пустим слезу сразу с обеих сторон — и, думаю, оттуда вылезет кто-нибудь. Тут его усыпляющим. Возьмем одного, дальше видно будет. Твоих здесь много?
Он пожал плечами:
— Чтобы съесть одну курицу — даже слишком. Но обезвредить нескольких человек смогут. Так что я готов.
— Пусть прикрывают на всякий случай. Сейчас кто-нибудь непременно покажется. — Я снял с баллончиков защитные колпачки. — Ну, дрогнули и пошли.
— А ведь нет гарантии, что и у них не припасена какая-нибудь гадость для защиты и подстраховки, — вдруг притормозил Изя.
— Ты прав, — согласился я, вспомнив, что главный-то их человек по-прежнему находился в зале — и, возможно, при крушении всех надежд пойдет на крайность, не жалея себя. — Что же ты предлагаешь?
— Ничего. Жмем на газ, и как только откроется дверца — полный вперед.
— С риском все же нарваться на пулю?
Он улыбнулся.
— Риск, безусловно, есть. Нас мало, конечно, но недаром же мы в тельняшках. Тут возразить было нечего.
В приоткрывшуюся дверцу надсадно кашлявший, со слезящимися глазами мужик не успел даже вылезти. Изя вырвал его, ухватив за руку, а я фукнул ему в лицо «Спящей красавицей», спустил на лицо рыльце приготовленного заранее противогаза и вскочил в микроавтобус.
Там было всего двое. Я едва успел уклониться от свободно падавшего в открытую дверь первого из них, напрочь отрубившегося. Второй же был в сознании и быстро ударил меня головой в грудь. Я не устоял на ногах, и он, прижимая ладони к лицу, выскочил в дверь. Я вывалился вслед за ним.
Изя надевал на «операторов» наручники и не успел ничего предпринять.
Мой обидчик прыжками, зигзагом мчался к подворотне, из которой навстречу ему выходили люди. Никто не стрелял.
Да это было и ни к чему. Моего зелья он все-таки успел вдохнуть.
Действовало оно безотказно. Беглец был в двух шагах от подворотни, когда ноги его заплелись, он взмахнул руками и упал, как бежал — лицом вниз, во весь рост. Изя вскочил.
— Не спеши, — успокоил я. — больше он не уйдет. Отбегался.