Варианты от Ментора
Шрифт:
Порой теряется связь с реальностью, подсознание рисует невероятные фантасмагорические картины, схожие с фильмами про космические приключения.
Но это всё при движении. А вот когда в режиме ожидания... Холод. Печка-буржуйка. Аккумуляторы старые, не держат толком заряд. Надолго не хватает. От того и темно внутри "снегача".
Хочешь не замёрзнуть - успевай, подкидывай дровишки в нутро печки. Хоть и обшит корпус теплоизоляцией, но Сибирь, она и есть Сибирь. Чем холоднее на улице - больше расход.
А дрова надо ещё заготовить. Не принесут тебе в кабину на блюдечке с голубой каёмочкой. Техника хоть и старая, но надёжная. Точно также как и пути, уложенные в девяностых на деревянных шпалах. Гниют шпалы - выбивай, да, меняй их, а рельсы стоят, не выкрашиваются, нет им сносу.
Зато новые "плети" по восемьсот метров современные... Рельсы из кузнецкого края по соседству, выкрашиваются, ведёт их при различных температурах, вот путейцы и маслаются по морозу и в жару, меняя их.
Жара, металл расширяется, зазора не хватает, вырезай, вырубай быстро. Зимой - делай вставку. Хоть и по документам всё хорошо. И пишут претензии на завод. Зато все при работе, при деле. И завод загружен заказами на десятки лет вперёд. И путейцев не сократят сильно.
Иван закурил, выдувая дым в печку. Дым уносило вверх, в трубу. Лицо грело от открытого огня. От огня и светлее. Скоро начнётся работа. Хоть и март на дворе, но это вам не юг, а Сибирь.
Потеплело. Не минус сорок на трассе с ветром, всего минус двадцать. Но ветер как с цепи сорвался. Снег, ветер быстро переметают пути. Снега столько, что, кажется, "зеленая зима" никогда не наступит.
Старые работники рассказывали. Как-то приезжали иностранцы. Какой-то клуб любителей железный дорог. Всё фотографировали. Всю технику. Особенно их интересовала старая. Паровозы, тепловозы. Летали на север. При Сталине строили дорогу на Норильск. Сталин помер, не достроили. Но среди вечной мерзлоты стоят паровозы, которые остались в единственном экземпляре в мире.
Контрразведка рядом с ними крутилась. Всех застращали, чтобы лишнего не болтали. Только улыбались и предлагали им своё гостеприимство. Водки побольше! Но не на рабочем месте!
А июнь в Сибири - как апрель в Москве. В тайге местами ещё можно и снег встретить.
Вот тогда и от иностранцев и услышали выражение "зеленая зима". Всем понравилось и запомнилось. Особенно, когда на 9 Мая валит снег. Лето в Сибири короткое, но малоснежное!
Поставил на печь чайник, загнал нож, и одним движением вскрыл банку каши с мясом. Тоже на печь.
Продолжил курить, глядя на огонь. Усмехнулся. Кажется, что уже несколько лет он работает на железной дороге в Сибири. И ему нравится. И тех денег, что он зарабатывает, ему стало хватать на жизнь. Оказывается, что можно жить и строить планы на будущее. В том числе и поступить учиться дальше. Есть же у него одно техническое образование.
Недавно вызывали в кадры, предложили подумать о карьерном росте. Можно в институт поступать на третий курс, можно на курсы машинистов, пока снегоуборочной техники. Включили в план. Поживём-увидим.
Растёр лицо, разгоняя остатки сна. Послышались шаги, голоса. Открылась дверь, вошёл первым машинист Иван Викторович.
– - Тёзка! Не спишь? Гостей встречай!
Следом поднялись ещё двое. Он их знал. Один бывший машинист, сейчас на пенсии, работал в депо Сергей Алексеевич. И Лёха. Он работал сцепщиком вагонов.
Пенсионер был высок, жилист. Лицо прорезано глубокими морщинами. Кожа как будто дублённая. Большие очки частично залеплены снегом. Была у него привычка смотреть поверх головы собеседника. Сам был высокий. Годы его немного ссутулили. Но по-прежнему осталась гордая посадка головы. Смотрит куда-то вперёд. Резкий взгляд вниз, в глаза собеседнику, и снова поверх головы - вдаль, как будто что-то там видит.
Говорят, что у многих старых машинистов такая привычка, она часто выдаёт. Постоянно смотреть вперёд, что-то высматривая.
Сергей Алексеевич нёс что-то укутанное в полотенце. Мысли, что там алкоголь, даже не было. На работе сухой закон Строжайший. Если, как рассказывали, лет пятнадцать назад, ещё употребляли, то теперь, ни-ни. И врачи, прежде чем допустить к смене, только в желудок не залазят. Да, и постоянно контролирует начальство.
Пришедшие разместились вокруг печки. Бывший машинист снял очки, достал смятый в комок носовой платок, протёр очки, глядя на огонь через них, выискивая пятнышки.
Сергей Алексеевич открыл контейнер, что был в полотенце.
– - Блины, мужики, блины. У моего бати сегодня был бы день рожденья. Вот жена и испекла, чтобы помянуть его. Угощайтесь. Тёплые ещё.
– - Ого! Ничего она у тебя постаралась!
Стопка блинов была солидная.
– - Жена умеет. Дочери выросли, замуж вышли, а готовить она любит, и привычка готовить много, осталась. Вот и блины она на двух сковородах делает. Быстро. Перед сменой для нас приготовила. Одну стопку в депо оставил, ну, и вам принёс. Налегай, Иван! Семьи-то нет у тебя, вот и питаешься, как попало, поди. Для мужика же, что главное?
– - Что?
– Иван втягивал ноздрями запах свежих блинов.
Закипел чайник.
– - Семья. Чтобы оставить после себя след. Детей вырастить, на "крыло" поставить. Жена нужна, которая тебя кормить будет добротно. А то мужик на сухомятке и не мужик. Я со своей сорок с лишним лет прожил. Бог даст, и золотую свадьбу справим. Налегай, не стесняйся.
Заварили чай. Стали есть. Иван соскучился по домашней еде. С удовольствием ел. Мужики ему подкладывали. Все были семейные, не сильно голодные.
Блины съедены, кашу с печи Иван тоже умял, гости налили по второй кружке чая. Закурили, выдувая дым в печку. Нельзя курить на рабочем месте. А выходить холодно. Ветрено.
– - Викторович.
– Сергей Алексеевич обратился к "шефу" Ивана.
– С кем сегодня работаешь? Кто машинистом?
– - С Тимохой!
– - С "Шифровальщиком", что ли?
– - Ага. С ним.
– - А почему "Шифровальщик"? В армии шифровальщиком служил?
– поинтересовался Иван.
– - Так он закодировался от пьянки. Давно уже. Его то "Кодировщиком", то "Шифровальщиком" кличут. Он уже и сам привык, откликается.