Варшавский договор
Шрифт:
– А я при чем? Я предлагал в одиннадцать, она говорит: тогда уж лучше с утра. Ныла, что ножка болит, машинка не ездит. Но как я сказал, что с радостью экипаж за ней пришлю, ее приотпустило сразу.
– Молодец. Чего мне дрыхнуть, в самом деле. А сегодня чем порадуешь?
Артем вытащил телефон и выразительно посмотрел на экранчик с часами.
Новикова, утонув в дисплее, пробурчала:
– Терлеев, тебе-то «Оскар» точно не светит, сильно так не старайся. Я ж вижу, копаешь. Чего копаешь?
Артем еще раз посмотрел на часы и спросил:
– Ты до скольки сегодня?
Новикова задрала брови, тут же поперхнулась дымом и уточнила сквозь кашель:
– Ресторан, найт клаб?
Артем хотел остроумно пошутить про то, что пепельницу себе он в любом магазине за куда меньшие деньги купит, но опять некстати вспомнил Юльку, а потом вспомнил, что летом Новикова всерьез уходила с работы, а итоге ушла от мужа. Он постарался улыбнуться и сказал:
– Природа подскажет. Через час здесь еще будешь?
– И через два, и через три, – грустно сказала Новикова. – Выходные же не кончились еще.
– Попробую успеть, – сказал Артем и пошел.
Вернулся он через четыре часа. Новикова сидела, подперев щеку кулаком, и даже не курила. Кабинетик был проветрен до студеного хруста в углах.
– Можно? – уточнил Артем с сомнением.
Новикова выпрямилась, заморгала и сказала:
– Давай. Рассказывай.
И Артем рассказал, стараясь не обращать внимания на то, как Новикова нашаривает сигареты, скривившись, бросает их в нижний ящик, а потом, забывшись, хлопает по стопкам бумаг и по очереди открывает все ящики, начиная с верхнего – пока не находит свое вонючее счастье и не возвращает кабинету привычные вид, вкус и цвет.
– Короче, штука такая. Филатов вез железо не себе или, допустим, не только себе – это понятно. Местным – может быть, но тоже вряд ли, тут свои каналы. Наши стволы подгоняют из Казани и Ижевска, Кавказ почти не в счет, импорт до сих пор таскают менты, ЧОПы и дальнобойщики, да там и объемы с гулькин копчик, понты в основном. То есть, скорее всего, Филатов сумочку таким же, как он, гастролерам вез. Почему один все тащил – потому что они не могли. Раз не могли, значит, их досматривали. Следовательно, самолет. Пока все логично, так? Резонно предположить, что самолет из Москвы – раз Филатов оттуда прибыл. Но я на всякий случай затребовал пассажиров по всем рейсам – их, слава богу, в Байтаково шиш да маленько. Две компании ежедневно, одна – три раза в неделю, еще одна еженедельно.
– «Чулман»?
– Ну да. С ней как раз больше всего мороки было – сперва кричали, что у нас нет никакого юридического права в их документацию лезть, потом никак собрать не могли. Я так понял, у них в отчетности полный бардак, вот они и всполошились. Надо шепнуть Косареву, чтоб их пожмакал, кстати.
– Шепну, шепну. Не отвлекайся. Ну собрал ты данные, и что это тебе дало? Проверял всех, кто вчера прибыл? А если не вчера, а сегодня или позавчера?
– Обижаете, Елена Николаевна. Я же… А, ты Косареву не прямо сейчас шепни, чуть попозже, а то поймут, что от меня наводка. Неудобно будет. Ну вот, что дало. А вот что дало. Я же данные за полгода собрал. И сравнил списки пассажиров, которые прибыли в последние три дня, со списком прибывших в октябре.
– То есть ты все-таки свою идею не бросил.
– Да как ее теперь бросишь.
– Так. И сколько совпадений? Полторы сотни?
– Кстати, да, в районе. Сто сорок, что ли. Если тупо убрать местных – по номерам паспортов, – остается двадцать семь.
– Много.
– Много. Если сравнить со списком пассажиров Москва-Ростов в июне-июле, остаются три совпадения.
– Прекрасно. То есть…
– Если сравнивать со списком пассажиров Москва-Сызрань в апреле-мае, остаются три совпадения. Если сравнивать со списком пассажиров Москва-Челябинск в феврале, остаются три совпадения. Если сравнивать со списком пассажиров Москва-Пермь в прошлом году, остаются три совпадения.
– Мамочка.
– Это один и тот же список, Лена. Глухов Валерий Николаевич, Забыхин Вячеслав Евгеньевич, Шелехов Михаил Юрьевич. Паспорта московские, мужчины чистые – не светились и в базах нет.
– Погоди. Погоди. Ростов – это Аккермановка, я поняла, а Сызрань?
– Сызрань в семидесяти километрах от Кашпирска, а от Самары почти триста получается. Поэтому в Кашпирск все через Сызрань летают. Челябинск – Катавский, ну ты понимаешь.
– А Даровской твой любимый?
– А в Даровской мой любимый фиг долетишь – туда если из Москвы, проще от Нижнего на паровозе. Можно на тачке. Я вот с другого направления попробовал.
– Да уж. Что говорят-то?
– Говорят, починили, приезжай, забирай. Тут вот закончу, поеду – и прощай, зарплата. Ну, сам виноват.
– Погоди рыдать, может, Газизов компенсирует.
– Газизов-то? Он да, он компенсирует. И еще свою служебную подарит, базару нет.
– Погоди рыдать, говорю. А Нижний не пробился?
– Так до Нижнего им из Москвы проще – «Сапсан» там, да хоть любой паровоз. Или на машине, например. Загрузились в джип или пару джипов, приехали, поплясали, уехали.
– Приехали, поплясали, уехали. И так они втроем и плясали – это, выходит, каждые два месяца?
– Ну, почему втроем и каждые два. Филатов еще был. И еще Яковлев такой Константин Алексеевич и Осипов такой Павел Ананьевич. Их, правда, обоих в октябре здесь не было, а Осипов вообще умер в конце июня от сердечного приступа, в Ростове как раз.
– Перепил, поди. А второй, как его, Яковлев?
– Он, я не исключаю, тоже перепил, но не до смерти. В октябре его здесь не было, зато на сей раз… А, забыл сказать, они не всегда одним рейсом, иногда россыпью прибывали. Но всегда в течение дня, максимум двух-трех. А Яковлев на сей раз раньше всех прибыл, во вторник еще.
– Сюда прибыл? В Чулманск?
– Ну да. А остальные двадцать девятого, одним рейсом. Прикольно, да?
– Мамочка. Прикольно, что ужас. Терлеев, ты все эти данные за сегодня собрал?
– Кое-что вчера заказал, но в основном да, за сегодня. Но на самом деле я дурью маялся. Надо было с Сочи начинать. Они в Сочи все были, когда я там, блин, путешествовал. И улетели вместе с Юлькой. Вернее, она сюда улетела, а они в Москву – но потом вот и сюда добрались. Яковлева я там не помню, а остальных вполне.