Варшавский договор
Шрифт:
– С Юлькой, которой.. То есть… Так же не бывает.
– Ну да. Я и сам так думал. Они сюда приехали, не все сразу, россыпью – и через несколько дней Боровицкое случилось. А теперь они снова приехали. И к чему-то готовятся.
– Терлеев. К чему они готовятся? Кто они такие вообще?
– Лен, ну кто. Упыри. Подробности последуют. Запросы я раскидал уже, завтра ты тоже Газизова попроси, чтобы уровень повыше. Толку не будет – так хоть оценим, с какого уровня нас посылать станут.
– Если будут. Терлеев, а тебе сегодня прокуратура или еще кто звонил?
– Нет, кстати.
– И мне нет. Удивительно. А, воскресенье ведь, все правильно. Черт, и эти кончились. У тебя нет случайно?
– Смешно. Да, удивительно. Хотя нет. Сейчас звонить уже без мазы. Сейчас по-другому решать будут.
– Артем, – сказал Новикова, замолчала, с тоской глядя в пустую пачку, поправила гладкую прическу и все-таки спросила: – Во что мы влезли, а?
– Скоро узнаем, – ответил Артем.
Часть пятая. Братья по крови
3 декабря
Глава 1
Чулманск. Леонид Соболев
Кафе бывают для смакования глотков под хорошую беседу и немножечко под еду, для понтов и чтобы отсидеться. Для оперативной работы годится все, но работа со вкусом требует разборчивости. Заведения второй категории сгорают довольно быстро, потому что понты относятся к быстропортящейся продукции. Третья разновидность повсеместна и вечна. Первая – редкая драгоценность, которую следует лелеять, пестовать, нежно обкусывать со всех сторон и ни в коем случае не палить, как рыбное место.
Для Соболева рыбным местом был весь Чулманск, правда, не в удилищном, а в неводном смысле. В таких условиях разборчивость и пестование канали слабо. Тем сильнее радовало случайное попадание в цель.
Кафе было на удивление уютным и теплым. Соболев протер платком обледеневшую, кажется, голову и сказал официантке:
– Нет-нет, только чай, спасибо. Без пирожных. Худеть надо. Или, может?
Он вопросительно посмотрел на Артема. Артем сказал:
– Мне тоже без всяких, одно капучино.
Девушка улыбнулась, забрала меню и красиво удалилась. Была она тоненькая и чернобровая. Соболев тренированно перевел взгляд на Артема и спросил:
– Ну как Шамайко, рассказала чего-нибудь интересное?
Артем облизнул губы и, кажется, хотел еще раз попросить у Лени удостоверение. Похоже, это желание иссушало всех жителей Чулманска, имевших счастье беседовать с блестящим, особенно с мороза, гостем более двух минут. Артем опустил глаза и пообещал:
– Теперь мы всем отделением будем крысу искать. Все равно ведь найдем.
Соболев кивнул и сказал:
– Искать крысу – это всегда полезно бывает. Ну или интересно. Но я готов сэкономить некоторую часть ваших усилий, Артем Александрович. Нет крысы, по крайней мере, у меня. Мне Шамайко говорила, что на сегодня вызвана.
– А что она вам еще говорила?
– Да ничего практически, – ответил Соболев, радуясь редкой возможности ответить честно. – Ничего не знаю, ничего подозрительного не замечала, болела и до сих пор болею, все дела. А вам?
– Да она, по ходу, эту речь наизусть выучила, – буркнул Артем и снова уткнулся в стол, пережидая нашествие чернобровой.
Чернобровая красиво все расставила, ответила на улыбку Лени и упорхнула. Я все еще женатый человек, напомнил себе Соболев. Не дождался реакции организма и добавил: я государев человек. Я офицер. Я оперативный работник под прикрытием. Не убеждает? Ну и иди на фиг, пес. Согрелся, значит.
– Жаль, – сказал он, наливая бледный настой в чашку и обратно. – Я полагал, у вас лучше получится – к тому же казенная обстановка иногда помогает. А по ощущениям как: ей реально нечего сказать, или девушка Зою Космодемьянскую строит из себя, чтобы скрыть там?.. Ну, что-то там.
Артем отхлебнул кофе, пожал плечом и сообщил, держа чашку на весу:
– Денис Валерьевич, я все-таки не понимаю, что московский фээсбешник копает в таком деле. Причем вы же не столько по хозделам, сколько из-за того… Из-за убийства, так? А это громкая, но бытовуха, так?
– Артем Александрович, – сообщил в ответ Соболев, внимательно следя, чтобы парящая струйка равномерно раскидываясь по стенке чашки в обе стороны, – а я все-таки не понимаю, что чулманский дознаватель по экономическим преступлениям копает в деле об убийстве и тем более в, скажем, не имеющих признаков состава преступления сменах собственников в ряде регионов. А вы это копаете, так?
– Ну, я, допустим, могу объяснить.
– Объяснить и я могу. Вопрос в том, нам оно, это объяснение, надо – или нам надо ворье за почку взять?
Он поводил чашкой под носом, вздохнул и вопросительно посмотрел на Артема. Артем думал, почти сомкнув белесые ресницы. Соболев отхлебнул, покивал и предложил:
– Артем, а может, на ты, а? Что мы как в зеркальной комнате – нас же немного по правде-то. Давай?
– Давай, – сказал Артем, чуть разжмурившись, и они отсалютовали друг другу чашками. И Артем без паузы поинтересовался:
– Денис, а ты, часом, не от Никулина?
– Кого?
– Проехали.
– Чего-нибудь еще желаете? – спросил официант.
– Нет, спасибо, – сказал Артем, что-то обдумывая. Соболев оглянулся и удивился. Фартук с логотипом был тем же, черные брови остались и даже выросли во все стороны, а остальное убийственно изменилось. Вместо молоденькой девушки у столика предупредительно, голову набок, торчал мужик средних лет – местного такого вида и с соответствующим говором.
– Нет, все нормально, спасибо, – подтвердил Соболев. – А нас же вроде девушка обслуживает?