Варвар
Шрифт:
– Похоже, твое пребывание здесь будет короче, чем я надеялся, - сказал Гурджес, тщательно подбирая слова и косясь на коренастого мужчину краем глаза. Паво показалось, что он уловил нотки обиды в голосе ланисты.
– О чем ты говоришь?
– спросил Паво едва слышным шепотом. Вдалеке он услышал рев Амадокуса и других ветеранов, которых грубо загнали в камеры.
Гурджес сморщил губы. Он заколебался, указывая на свиток, который держал в руках. Затем он продолжал: - Этот человек - легионер, Паво. Отправлен сюда из Рима по императорскому приказу. Тебе предстоит сразиться с варваром Бритомарисом. Насмерть.
Паво посмотрел на солдата с каменным лицом. Ему было известно имя Бритомарис. В то утро на тренировке новобранцы говорили о поражении Капитона. По лудусу ходили слухи, что Бритомарис ест младенцев на завтрак, что он родился в Подземном мире, что его гениталии могут разорвать пополам девственницу-весталку.
– Я так понимаю, что бой состоится на Юлианской площади в Риме. Впечатляющее место, - сказал Гурджес, выводя Паво из ступора. Ланиста снова хмуро посмотрел на солдата.
– Очень жаль, что у нас не будет возможности увидеть как ты сражаешься на Арене здесь, в Пестуме. Ради нас обоих.
Солдат хмыкнул: - Если позволишь, - хрипло начал он. Гурджес устало кивнул, и солдат повернулся к Паво.
– Меня зовут Луций Корнелий Макрон. Я, оптион Второго Легиона. Я здесь, чтобы подготовить тебя к бою.
– Кто тебя послал?
Макрон поджал губы: - Приказ подписал Марк Антоний Паллас.
Паво рассмеялся: - Значит, это то же самое, что и от самого Императора.
– Приблизительно так, парень.
– Он сузил глаза на Паво. - Тебе знакомо это имя?
– Можно и так сказать, - ответил молодой рекрут, его настроение быстро улучшалось.
– Паллас был тем человеком, который убедил Императора приговорить моего отца к смерти на Арене. Я слышал, что Клавдий собирался пощадить его жизнь, пока этот грек этот грек, целующий ему задницу. не повлиял на его решение. Этот его помощник выполняет большую часть его приказов.
– А, Мурена?
– пробормотал Макрон.
– И он тоже- кивнул Паво.
– Эти два тупых вора.
– Расскажешь мне об этом позже … - Макрон оборвал его, осознавая политическую опасность критики императорского двора в присутствии ланисты. Гурджес показался Макрону человеком ненадежным.
– Хватит болтать. Приступим к делу. Как видишь, я уже уладил этот вопрос с твоим ланистой. Судя по тому, что мне сказали, ты отлично владеешь мечом, так что мы не совсем облажаемся.
Гурджес прочистил горло. Макрон бросил на него взгляд.
– Насчет моей компенсации, за работу в моем лудусе - осторожно сказал ланиста. - Мне не хотелось бы терять деньги.
Макрон достал из-под туники мешок, наполненный монетами, и швырнул его ланисте, который поймал мешок ладонями и облизал губы, заглянув внутрь.
– Я полагаю, это выглядит достойной компенсацией, - жадно сказал ланиста.
– И я полагаю, ты останешься с нами, оптион?
– Ты, должно быть, шутишь, - сказал Макрон.
– Я куплю себе хорошую теплую постель в уютной гостинице в городе. Он смотрел, как таракан бегает по полу.
– По мне лучше даже дерьмовая кровать, чем оставаться ночевать в этой вонючей дыре.
Гурджес раздраженно хмыкнул и повернулся, чтобы уйти. Макрон проводил его взглядом, а затем нахмурился, глядя на горшки и чашки, разбросанные по зполу. Он оценил взглядом Паво, и по выражению его лица новобранец понял, что солдат не одобряет увиденное.
– Это было весьма долгое путешествие, - сказал он наконец.
– Мы начнем завтра на рассвете. Тебе лучше помолиться, чтобы ты был более эффективен с мечом, чем с кулаками, парень. Ради нас обоих.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Как и обещал, на следующее утро Макрон ждал Паво на тренировочной площадке лудуса. Оптион устремил свой стальной взгляд на молодого рекрута, когда тот шел через восточный портик. Бойцам Школы Гладиаторов на завтрак в камерах давали кусок черствого хлеба и кружку кислого вина. Букко и другие новобранцы возобновили свою работу с палусами, расположенных рядом с солнечными часами в центре двора, в то время как Амадокус и ветераны практиковались в бою парами в дальнем конце площадки. На противоположном конце для Макрона был воздвигнут единственный настил. Пара мешков изсвиных шкур и комплект полных легионерских доспехов, состоящий из шлема, кирасы и бронзового пояса, а также щита и походного хомута, были разложены оптионом на земле в тени. Ланиста глянул вниз с балкона и пристально посмотрел на Макрона. Он выглядел недовольным перспективой солдата, обучающего новобранца своей Школы. Паво предположил, что Макрон мог выставить Каламуса в дурном свете, а в лудусе авторитет тренера был абсолютным. Он попытался отгородиться от всего остального и подошел к офицеру с чувством тяжести в животе при мысли о том, что его выставят в паре против Бритомариса.
– Ты опоздал, - прорычал Макрон, указывая на солнце, сияющее над черепицей.
– Извините, - сказал Паво.
– Извините, господин, - поправил его Макрон.
Паво посмотрел на офицера.
– Ты забываешь, с кем разговариваешь, оптион. Ты всего лишь инструктор по строевой подготовке. Я военный трибун, заместитель командира Шестого легиона. И обращайтесь ко мне правильно в будущем.
– И ты забываешь, что находишься в гребаной Школе, - прогремел Макрон, его лицо потемнело, кровь закипела между висками.
– Ты больше не трибун. И, честно говоря, меня не очень-то волнует, что какой-нибудь привилегированный раздолбай свысока разговаривает с новым героем Рима.
– Героем?
Макрон коротко кивнул:- Награжден самим Императором.
Паво впился ногтями в ладони, плотно сомкнув губы. Как бы ему ни не хотелось это признавать, Макрон был прав. Он имел право командовать. У него была имперская власть. Паво был лишен прав и приговорен к Арене. Согласно строгим общественным нравам Рима, он был ничем не лучше обычного раба.
– Еще раз оспоришь мою власть, и я прикажу Каламусу тебя поколотить. Понял?