Варвар
Шрифт:
– У Бритомариса есть слабость, - произнес оптион.
– Что за слабость?
Бросив взгляд краем глаза по сторонам , Макрон наклонился к Паво, и прошептал ему на ухо.
– Его выносливость. Это дерьмо.
– Замечательно, - ответил Паво, отстраняясь от Макрона.
– Как жаль, что я не вызываю его на поединок по марафонскому забегу вместо смертельного боя.
Оптион погрозил Паво пальцем.
– Ты не следишь за моей мыслью, парень. Я понял это после того, как Капитону вонзили меч в сердце в амфитеатре. Все остальные были слишком потрясены, чтобы это заметить, но варвар истекал потом чуть ли не из задницы. Говорю тебе, к концу боя он едва стоял на ногах. А это был всего лишь короткий бой. Подумай, что произойдет, если ты действительно заставишь этого ублюдка поработать!
Паво скептически поднял бровь, глядя на Макрон.
– Ты сможешь победить Бритомариса, поиграв с ним в пятнашки. Уворачиваться и бегать вокруг него кругами
– Уворачиваться и бегать вокруг него кругами? - с сомнением повторил Паво. - Звучит скорее оборонительно, господин.
Макрон какое-то время смотрел на него: - Ты, на самом деле упрямый ублюдок, или притворяешься?
Паво пожал плечами: – Мы делаем одно дело. И я мог бы тоже точно так же обругать вас, господин, но это не значит, что я не могу подвергнуть сомнению вашу тактику. Мне кажется, весь фокус в том, чтобы резко и быстро атаковать Бритомариса и сокрушить его скоростью.
– Не сработает, - сказал Макрон, резко тряхнув головой. – Бритомарис, хоть и крупный, но, судя по тому, что я видел, он обманчиво легковесен. Капитон проиграл, потому что думал, что столкнулся с большой, заторможенной глыбой. Ты не совершишь ту же ошибку. Ты будете сражаться все время отступая. Жди, когда Бритомарис выйдет вперед и нападет на тебя. Каждый раз, когда он сделает шаг вперед, ты отступай назад. Каждый его шаг - это потраченная впустую энергия с его стороны. В конце концов, он устанет. Когда это с ним случится, тогда наступит твоя очередь нанести ему удар.
– А что, если Бритомарис не устанет? Что, если я устану первым?
Макрон пожал плечами: - Тогда тебе конец.
– Отлично!
– Новобранец сардонически захлопал в ладоши. Макрон проигнорировал его, довольствуясь тем, что Паво впадает в истерику. С точки зрения офицера гнев был благом, пока он был направлен на противника. Он знал это по опыту. На протяжении всей своей военной карьеры Макрон часто позволял себе брать верх над собой, из-за чего не раз попадал в неприятные ситуации. Он был уверен, что это была одна из причин, по которой он до сих пор не сделал шаг от оптиона до центуриона. Это, а также его ужасная не любовь к чтению и письму. Но в ярости битвы та же самая внутренняя злоба поддерживала в нем жизнь и помогала ему отбиваться от врага, даже когда его тело кричало от боли и страха. Чем злее был Паво на Бритомариса, тем больше у него было шансов на победу. Но получалось так, что Паво был сердит на весь мир. А это было уже проблемой.
Макрон кивнул в сторону наполненной песком свиной шкуры.
– Давайте начнем с двадцати кругов. Как можно быстрее.
– Двадцать кругов? Это что, насмешка?
– Паво усмехнулся.
– Я думал, вы должны тренировать меня для боя, господин, а не посылать на легкую пробежку.
– Я еще не закончил, - прорычал Макрон, и выражение его лица стало еще темнее. Он пнул легионерское снаряжение ногой в калиге.
– Двадцать кругов, в полном снаряжении, в одной руке щит, а на шее-маршевое ярмо легионера. Этот небольшой вес должен немного утяжелить тебя, парень. Он заставит тебя приложить немного усилий, а?
Паво безмолвно смотрел, как Макрона кончиком деревянного меча чертит линию на песке примерно посередине тренировочной площадки. Затем оптион запихнул два наполненных песком свиных пузыря на походное ярмо легионера. Паво неохотно надел кирасу и шлем и поднял щит.
– Из начальной подготовки ты помнишь, - сказал Макрон, поднимая ярмо с земли и кладя его на плечо Паво, - что первое, чему учат легионера, - это маршировать с полным комплектом снаряжения.
– Но, господин, это уже слишком, - хмуро сказал Паво, чуть не подгибая ноги под тяжестью.
– Бритомарис заставит тебя потеть как никогда раньше. Он нападет на тебя, как бык. Ты ничего не сможешь с этим поделать. Но ты можешь подготовиться к тому, когда твои дела пойдут плохо. Макрон указал деревянным мечом на портики в северной и южной частях полигона.
– Первый круг: по этому маршруту туда и обратно.
Паво заворчал, плетясь неуклюжей рысью к северному портику.
– Я сказал бежать, а не ползти!
– взревел Макрон.
– Я бегу!
– Я бегу, господин!
– Бегу, господин.
– хмыкнул Паво, ускорив шаг, его щеки надулись, а лицо покраснело от напряжения. Он чувствовал, как его сердце колотится в груди. Сухой горячий воздух обжег горло. Ярмо впилось ему в плечо. В армии молодой стажер совершил немало маршей с полной экипировкой, но в обычном темпе. Теперь же он бежал, и напряжение быстро взяло свое. Его прошиб горячий соленый пот.
– А теперь возвращайся сюда! - рявкнул Макрон.
Паво, бормоча себе под нос проклятья, шатаясь, вернулся назад, по его спине стекал пот. Когда Паво попытался развязать ярмо, Макрон опустил левое плечо и нанес удар деревянным мечом в живот новобранца. Паво инстинктивно поднял щит, чтобы отразить атаку. Сила удара застала Паво врасплох. Он отшатнулся, упираясь пальцами ног в песок, чтобы сохранить равновесие., чувствуя дрожь в левом предплечье, которая отражалась в его бицепсах и плечевых мышцах.
– А теперь вперед!
– крикнул Макрон. - И на этот раз беги в обе стороны. Я хочу видеть, как ты потеешь.
– Но …
– Не отвечай мне, парень!
Паво побежал.
– Быстрее - взревел Макрон. Паво подобрал мешки с песком и снова побежал по территории.
К восьмому кругу Паво почувствовал, как на подошвах его ног образовались волдыри. Когда он завершил двенадцатый круг, его уверенный бег стал прерывистым и бешеным, и его ноги умоляли его остановиться. Тошнота подступала к задней части его горла. Тем не менее он бежал. У него болели ноги. На шестнадцатом круге его волдыри лопнули, и горячий песок втерся в открытые язвы, причиняя ему сильный дискомфорт каждый раз, когда он ставил ногу на землю. Он стиснул зубы и практически споткнулся на последнем круге. Наконец, он с жадным вздохом облегчения добрался до ступенек портика, и правый бок пронзил болезненный спазм. Со слабым стоном он поднял голову, и его вырвало прямо на песок.