Варварство

Валиуллин Ринат Рифович

Непокорная

Я расчувствовался до самого сердца,а оно у тебя есть.Ощущаю его нагнетающий бум,разве встретились, чтобы раздеться?Промолчим, если выписано на лбу.Я растрогался нежностью, ранилтак, как грубость едва ли способна.Встреча наша грешна исключением из правил,непокорная ты, будь всегда непокорна.Беспощадная ты, будь всегда беспощаднак нелюбви, к привыканию, к боли, ко мне.Я умею любитьоставляя шрамы в душе, но не пятнаполусладкой вины на игристом вине.

Осколок

Расстегну

прогулкой улицу,выйду, выскажусьбез единого слова,куполам, золотистым луковицампочтение выкажуот лица меня, городскогопамятника архитектурыконца XX векаот Рождества Христова,у скалистых и хмурыхпобережий проспекта,где ночь поседела снова,я воздвигнут родителями,лиричен и звонок,зачатый в потёмках,монументальный, язвительный,искусства осколоквлюблённый.

Мама

Мама, мама – священная песняот пришествия до прощания.Без мотива она уместна,упоительна без лобзания.Символ женственности недостижимойи значения бытия.Не скользнёт незаметно мимомоего немого нытья.Оплетая покоем властнымбеспокойство за мой портрет,образ выцветет, хоть в цветастоебыл когда-то давно одет.Не спеши говорить в прошедшем,я скучаю по настоящей,может, счастья и не нашедшей,как меня, в колыбельном плаче.

Па-смурные дни

Причащалась улица небом,хотелось налить и себе,уйти от реального в псевдо,ничего не требуя.Чистота меня не отмоет,нужна винная исповедь,сжавшееся внутреннее выставить.Тухнет вода в покое?Нажравшемуся благословениеи лёгкость тяжёлых дум,что содержит мозг толстосум,привычки погоды в явлениях,лишь человеческие дурные.Подливаем их другим и себе,распузырившись виной на винев пасмурные и смурные.

Флора и фавны

Когда на улице дождь,хочется продать всё, уехать подальше,но дальше Невского дело не шло,выходил, приручённый, гораздо раньше.Под беспорядочный свыше бегкремированных снежинокзонтами цвёл проспект.Возложенных на могилу настроения живосветились габариты предметов,подозрительным блескомкапало прямо в мозг.Отчего же радость так бедствуетили я её перерос?Дождь из детства не был таким противным,обоснованный в школе физически.Я любил молодые ливниза флотилию спичечную.Я любил молодые побегивлаги, взошедшей с неба.Что-то есть в этом мокром от снегачистое, искреннее.Сейчас не до них.Убранство мыслейспрятано в зонтики,нет глаз, нет сердца,рука за стебель тоненькийскладного букета держится.

Не стать бы описью имущества вселенной…

Не стать бы описью имущества вселенной,увлёкшись потребительской заботой,монетой дешевеющей разменной,трудом на рынке, вроде мяса что-то.Мигренью болен век и состраданием,надолго арендована душав том мире, где на небе от отчаянияповесились и солнце, и луна.Слова устали возникать, противоречить,что бог и человек одна родня,когда творят, других не покалечиви понимая, что пришли не зря.

Я не люблю просто так

Я откровенно ветреный.Необходим единственный.Точки одной геометрии,только звучат воинственно.Мне не нужны отношения,поднаторевший роман.Движим сюжет к разрушению,я начитался в хлам.Близость моя беспечна,платье в который размир открывало в вечность,играешь ты или пас.Радость, она откровенна,сегодня ты и никто,другая, что лучше, наверное,это и есть тепло.Жадность до тела. Скупость.Разные по нутру.Желудку озеро супа,мне налейте весну.Чёрствость застыла в хлебе,как лаконизм в словах.Я от тебя не бегал,как от себя впотьмах.Бедность моих изреченийили объятий жестьтоже имеют значение,чтоб не пролезла лесть.Мерзость простывшей ночидарит жертве маньяк.Я не умею пророчить.Я не люблю просто так.

Искушённого не искусаешь

Искушённого не искусаешь,совращенную не совратишь.Клонит шею изнеженный ландышот заката, что резок и рыж.Поцелуй у двери провожает,утоляя в последний раз.Псевдоним теряешь – родная,не использовав полушанс.Не скучай, даже если вечер,много будет ещё мужского.И не лей понапрасну на печень,обернётся с утра тоскою.Ухожу, как однажды явился,как и ты польстилась однажды.Не природная это милость —погибать без любовной жажды.С шариком ручки пинг-понг одиночествавыиграл, кто дописал.Сон на двоих принимаю за почести,выход в полуфинал.

Бутерброд

Постель с утра растерзана до дырне торжеством сражений,саблей света,как тосковавший на матрасе сыриз масла белоснежного и хлеба,Нет в доме никого,и кажется снаружи —от шкафа к миске кошка босикомтрусила, вспоминая ужин.Шкаф книжный заперт,как ненужный интеллект.В слух стрельнувший будильник-снайперсдвигает на великое скелет.

Сидела книга

Сидела на коленях книга,на подоконнике весна.Прошедшая любовь настигла,и отшумевшая онакасалась солнцем, как губами,страницы скучные паля,литературу поедалилучи и пальцы второпях.Сидела на коленях книга,там, где совсем недавно ты,чужая силилась интригапонятным словом и простымпрогнать навязчивое больно,кусавшее и ум, и душу.Мысль в прошлое ушла безвольновоспоминание жадно кушать.