Вашингтонская история
Шрифт:
— Ничего, — ответила Фейс. — Дай мне сигарету, пожалуйста.
Некоторое время они молча курили. Тэчер, бросив сигарету, принялся грызть ноготь на левой руке.
— Тэчер, перестань! — прикрикнула на него Фейс.
Он покраснел и спрятал руку в карман.
— Надо решить, когда будет свадьба, — несколько натянуто сказал он.
— Скоро, — произнесла Фейс, — очень скоро.
— Мама считает, что мы должны подождать по крайней мере полгода.
— Так долго? — испугалась Фейс. — Не понимаю, зачем столько ждать. Ведь это целая вечность!
— Я тоже был против, но мама…
—
— Возможно, — вздохнул Тэчер. — А насчет венчания…
— Мне все равно как — у мирового судьи или где угодно! — Сердце ее билось с поразительной быстротой.
— Мама настаивает на венчании в церкви — здесь, в Торнвуде, поскольку твоих родителей нет в живых. Кроме того, здешний пастор — старый друг нашей семьи, и у мамы тут много знакомых, которых она хочет пригласить на свадьбу.
— Честное слово, Тэчер, — сказала Фейс, уже не сдерживая раздражения, — пышная свадьба меня ничуть не прельщает! Но раз твоя мать хочет обвенчать нас в церкви — что ж, пусть, только не надо устраивать из этого спектакль. Просто несколько знакомых…
— Может, она и согласится. Постараюсь ее уговорить. Кстати, она предлагает нам провести медовый месяц в Торнвуде, — по ее мнению, это будет вполне в духе традиций, если я привезу молодую жену именно сюда… А потом мы можем поехать в Нью-Йорк пароходом из Норфолка.
Фейс не знала, заплакать ей или накричать на него. Она не сделала ни того, ни другого, но руки ее дрожали.
— Слушай, Тэчер, ведь выхожу замуж я, а не твоя мать! И выхожу я за тебя, а не за Торнвуд! Почему нельзя сделать все так, как захотим мы?..
— Все равно, — упрямо заявил Тэчер, — я считаю, что мама должна сказать свое слово…
Глядя на заходящее солнце и широкие плесы реки Раппаханок, Фейс впервые усомнилась в разумности их брака. И хотя Тэчер был рядом и держал ее руку, она почему-то почувствовала себя очень одинокой…
Все это Фейс перебирала в памяти, сидя перед зеркалом; потом вздохнула, перевязала волосы черной ленточкой и в последний раз провела помадой по губам. Она снова стала прежней, платье скрыло нагое тело, а вместе с ним все, что ее мимолетно огорчило. Сейчас у нее есть заботы поважнее. И есть Дейн Чэндлер, которому надо рассказать о последнем нанесенном ей ударе.
Обед был сплошной пыткой. Впрочем, в присутствии Джулии иначе и не бывало. Все шло чинно и благопристойно, и Тэчер обращался с женой, как с фигуркой из дрезденского фарфора. Он разыгрывал джентльмена с благородного старого Юга, и это вскоре стало нестерпимым. Но главным предметом его ухаживаний и забот, конечно, была мать.
— Я совсем без сил после этой поездки, — сказала Джулия, когда обед был окончен. — Если вы, нежные голубки, не возражаете, я, пожалуй, пойду в свою комнату.
— Я провожу тебя, мама, — встрепенулся Тэчер.
— Мой заботливый мальчик, — улыбнулась миссис Вэнс.
Тэчер галантно взял ее под руку.
Они явно хотели побыть наедине, и Фейс еще долго слышала доносившиеся из комнаты Джулии неясные голоса.
Гроза уже прошла, наступила сырая ночь, по небу, под молодым месяцем,
13
Ароматы ночи (франц.).
Фейс не знала, сколько времени прошло, прежде чем Тэчер спустился вниз. Он вошел в гостиную явно рассерженный.
— Может, ты прекратишь этот шум? — сказал он. — Ты мешаешь маме спать.
Фейс оборвала звучный аккорд.
— Тэчер, — сказала она, подавляя дрожь, — почему ты вызвал сюда Джулию, не посоветовавшись со мной?
— Потому, — наливая себе виски, ответил он с нарочитой издевкой в голосе, — что ты безумно увлечена своей политикой и у тебя нет времени для Джини. А ей нужны и ласка и внимание — не черномазой же дуре ее воспитывать!
— Теперь у меня будет много времени, — сказала Фейс, сдерживая ярость. — Меня сегодня уволили. По причине неблагонадежности.
Тэчер поставил графин. Его рука слегка тряслась.
— Вот и правильно, — злорадно усмехнулся он. — Пусть теперь Каннингем попляшет!
— Правильно? — повторила она, думая, что ослышалась.
Тэчер залпом выпил виски.
— Должен признаться, я не ожидал, что они приплетут и неблагонадежность. Но так или иначе — теперь на это наплевать!
— Наплевать? Неужели ты думаешь, что с таким клеймом я смогу найти работу в частном или государственном учреждении?
— Во всяком случае, мне на это наплевать, — сказал Тэчер, наливая второй стакан.
— Прекрасно, — с ледяным спокойствием ответила Фейс, — с этого дня ты сам будешь содержать семью. И оплачивать все расходы.
— Ох! — Тэчер расставил ноги и стал медленно, как на палубе корабля, раскачиваться взад и вперед. — Опять ты за свое! Муж на содержании! Не беспокойся, как-нибудь справлюсь.
— Ты пьянствуешь с утра до ночи, а это, конечно, стоит недешево! — Гнев, накопившийся за много месяцев, теперь рвался наружу, душил ее, захлестывал, кружил в водоворотах. Она смутно сознавала, что пучина этого гнева может поглотить их обоих… но теперь ей было уже все равно.
Он искоса метнул на нее взгляд.
— Между прочим, пока я занят пьянством, хорошо ли тебе живется с Чэндлером?
Фейс побелела, мускулы ее лица напряглись.
— Как ты можешь выдумывать такую ложь? — закричала она. — О, Тэчер, как ты, должно быть, меня ненавидишь!