Вашингтонская история
Шрифт:
Они медленно шли по каменистой тропинке через поля, где мерцали светлячки. Неподалеку отдыхало стадо, свежескошенная трава была разбросана по земле. В воздухе витал неизъяснимо сладкий аромат.
Фейс искоса взглянула на Чэндлера и увидела, что красота этой ночи для него не существует. Что он переживал и чувствовал — Фейс угадать не могла: глаза его были в тени, и неровный лунный свет искажал линию рта. И все-таки она никогда еще не видела его таким сосредоточенным и серьезным. Он явно обдумывал какое-то решение, которое
И вдруг она спросила:
— А не лучше будет передать мое дело какому-то другому адвокату?..
Она не смотрела на него: а вдруг он изменится в лице; вдруг на нем появится облегчение или признательность? Она только слушала, как хрустит песок под его размеренными шагами, и ждала.
— Лучше?! Для кого? — медленно произнес он.
У Фейс перехватило дыхание.
— Для вас, — сказала она. — В конце концов, одно дело — процесс о нарушении гражданских свобод, и совсем другое — развод и требование вернуть ребенка. Это отнимет много времени, вызовет шумиху… — Она сама удивилась собственной бесстрастной логике. Со стороны могло показаться, будто она действительно так думает.
Гравий перестал хрустеть; Чэндлер нагнулся и подобрал с земли прутик. «Должно быть, — подумала Фейс, — он не хочет, чтобы я видела его лицо. Не желает причинять мне боль».
Все еще не поднимая головы, он сказал:
— По-моему… — голос его дрогнул, — по-моему, лучше ничего не менять.
И медленно выпрямился — не в силах скрыть от нее свою усталость.
— Вы уверены? — спросила она.
— Ну, конечно! — И он, взмахнув прутиком, сшиб головку цветка.
«Слишком уж он уверен, — подумала Фейс. — Если бы не выходка Тэчера, он сегодня же вечером отказался бы от моего дела. Может быть, он и готовился к этому».
При этой мысли ею вновь овладело отчаяние. «О боже! — подумала она. — Что станется со мной?» Вслух же она сказала спокойно, но твердо:
— А я считаю, что нам надо обсудить это. Я, например, не уверена, что вы правы…
Чэндлер с искренним удивлением посмотрел на нее.
— Вы? — переспросил он.
Фейс кивнула. Она не могла вымолвить ни слова.
Они дошли до каменного мостика, перекинутого через крошечный ручеек, который бежал по лугу, и, точно сговорившись, остановились. Чэндлер разостлал носовой платок, чтобы Фейс могла сесть, не испачкав платья, но она отклонила его услугу, небрежно бросив:
— Пустяки, не беспокойтесь, пожалуйста! — Только таким тоном она и могла сейчас разговаривать с ним.
Под ними, казалось, струился не ручей, а поток лунного света, и они некоторое время молча любовались им. Наконец Чэндлер заговорил.
— Почему вы не уверены? — спросил он.
— Это вы не уверены, — сваливая все на него, возразила она.
Он помедлил, давая ей время осознать
— Я прекрасно понимаю вас, Фейс… — Он помолчал. — Я буду теперь звать вас Фейс. Мне надоело говорить вам «миссис Вэнс».
— Хорошо, — отозвалась она, нетерпеливо ожидая, что он еще скажет.
— Ваше дело касается уже не только миссис Вэнс; теперь это уже не одно, а целых три дела. По делу номер один необходимо разыскать запись о вашем рождении; тут можно ожидать судебного преследования, если комиссия обвинит вас в неуважении к конгрессу — а она способна это сделать; кроме того, мы должны заставить Департамент пересмотреть вопрос о вашем увольнении. — Он помолчал и бросил в воду камешек. — А еще есть дела номер два и номер три, которые только начинаются. Желтая пресса, конечно, поднимет шумиху. Тут есть одно обстоятельство, которое ни за что не упустят люди, падкие на сенсацию: личная жизнь обвиняемого. Можете себе представить, какие будут заголовки.
— И это никак не вяжется с благопристойной репутацией такой фирмы, как «Стерлинг, Харди, Хатчинсон и Мак-Ки»? — мягко заметила она.
— Да, пожалуй, не вяжется, — нехотя подтвердил он. — Впрочем, буду откровенным. Моим хозяевам это не понравится.
— Конечно, нет! Об этом-то я вам и твержу с самого начала…
— Обождите, — сказал он. — Я думал, как бы разделить эти дела, но…
— А почему бы и нет?
— Что ж, придется и тут говорить напрямик. Я не хочу, чтобы какой-то другой адвокат совал нос…
— О! — прошептала она.
— И есть еще одно обстоятельство, о котором я должен вам сказать. Мне предложили стать полноправным компаньоном в нашей фирме.
— Аб говорил мне, что этого следует ожидать.
— А он откуда знал? — быстро спросил Чэндлер.
— Догадывался. Он говорил, что вы у них считаетесь любимчиком. — Она почувствовала, что он покраснел.
— Ну так вот, это случилось сегодня. И были поставлены все точки над «i». С величайшим тактом, конечно. Они сказали: «Став нашим компаньоном, вы должны будете отдавать все свое время делам фирмы». Они хотят иметь таких компаньонов, которые всецело поддерживали бы корпорации и правительство. Частные дела путают карты и могут набросить тень на репутацию фирмы в глазах публики.
Немного помедлив, он продолжал:
— «Мы понимаем, что вы, конечно, захотите продолжать начатые дела, — сказали они. — Но лучше всего было бы, пожалуй, освободиться от всех обязательств, какие у вас есть в данный момент». Это был их главный довод. Я сказал им, что очень скоро дам ответ…
— Так что, если вы будете и дальше вести мое дело, вы не сможете стать компаньоном! — Голос ее дрожал от напряжения и чуть не сорвался.
— Пожалуй что так. — Он по-прежнему говорил словно нехотя.