Вашу мать, сэр! Иллюстрированный словарь американского сленга
Шрифт:
На вывесках предпочитают эвфемизмы. Репутацией стран распущенных в США пользуются все европейские, а особенно скандинавские и Голландия. Так что если речь не идет об этнических ресторанах, обращайте внимание на наличие на вывесках иностранной (не американской) атрибутики. В "Amsterdam Bookstore" наверняка торгуют порнографией, "Swedish massage" звучит двусмысленно и полунеприлично (см. рис. 57 к слову FRENCH) .Напротив, солидные заведения стараются включать в название слова American и Family — символы положительности, надежности, почитаемости протестантских (пуританских) традиций.
В принципе, районы, где иностранцу надо быть внимательным, мы можем разделить на три группы.
1. Безусловно опасные.Это о них мы говорили вначале —
2. Кварталы взрослых развлечений.Тут опасность прямого нападения гораздо ниже, зато вероятны приставания с возможной последующей потерей денег, невинности и приобретением нового иммунного статуса. Особенно за кошельком смотрите! Вот эти места вы легко опознаете по обилию вывесок с терминологией из нашего словаря (см. цв. илл. 13, 14).
3. Анклавы проживания сексуальных меньшинств.Они относительно безопасны, но "русско туристо облико морале" может быть по-настоящему поражен, войдя почти в любой бар. Плюс ко всему люди, которым не так много осталось жить, вечерами нередко выпивают больше нормы, а им потом машину водить. Вы там наверняка увидите флаги Rainbow Coalition (см. цв. илл. 50 к словам rainbow coalition), причем в необычайном количестве.
В Америке гуляют в историческом центре города, в парках и других специально отведенных местах, а в спальных районах — разве что трусцой бегают да собак выгуливают. Часто и тротуаров нет, увидят вас идущим пешком — спросят, что случилось, не надо ли помочь. В транспорте и на дороге вы, конечно, можете встретиться с кем угодно. Американцы обычно ездят на своих собственных машинах, если не слишком далеко. Абсолютно безопасны самолеты (аэропорты) и поезда. Междугородними автобусами (Greyhound) пользуются люди небогатые. Вокруг автостанций небезопасно, но в самих автобусах и внутри автостанций ничего страшного не происходит. В Канаде общественный транспорт безопасен (неприятностей, кроме ДТП, практически не бывает), им пользуются все. В США городские автобусы и троллейбусы малоприятны, а метро может быть просто опасным, особенно вечером. Но это уже не про язык. Ощущение опасности возникает от невербального контакта — в американских гнусных местах люди ведут себя, как в России — не улыбаются, не здороваются, оглядываются и имеют озабоченный вид. Что там, мы в метро такие коммунальные скандалы наблюдали — прямо Воронья слободка!
Короче говоря, welcome! Если приедете, со временем сами разберетесь. Но если вам придется сразу же окунуться в среду, изъясняющуюся исключительно выражениями из нашего словаря, предстоящему вам опыту не позавидуешь.
СПИДометр
Худшее — враг плохого.
Одна из причин, по которым именно США вызывают у нас почти подсознательный интерес, заключается в том, что России скорее всего предстоит пройти через многие трудности, которые в настоящее время преодолевает американское общество. Касается это и самого пугающего современного заболевания — СПИДа (AIDS), в решении проблем с которым наша страна сейчас находится там, где Америка была лет двадцать назад.
Однако сумеем ли мы пойти правильным путем, пока не ясно. Напомним, что в мировой борьбе со СПИДом лишь в Северной Америке и Европе ситуация более-менее стабилизировалась, а, например, в Южной Африке дела обстоят совсем по-другому. Вот причины южно-африканской катастрофы: самообман (self-delusion); предрассудки (prejudice); высокомерное отношение власти к собственному народу; распущенность, легковерие и необразованность этого народа и этой власти; коррупция и кумовство; неправильная политика церквей; нищета; психология нахлебников в отношении исследований, разработок и производства биопрепаратов; недоверие к мировому
У нас об этой мрачной, но существенной стороне жизни известно недостаточно. Но рассматривая особенности языка, следует отчетливо понимать, насколько эпидемия СПИДа изменила американскую культуру, в самом широком понимании, в том числе и в плане общения и речи. Изменились поведение, отношение к жизни, литература и драматургия, страхование, медицина, даже некоторые социальные и политические структуры. В США сейчас инфицировано около девятисот тысяч человек и ежегодно заражается около сорока тысяч. Это, в масштабах такой большой страны не катастрофа, но довольно большая беда. Болезнь ведь не вылечивается, а поддержание больных стоит очень дорого. Культурное и политическое значение эпидемии в Северной Америке выше, чем можно было бы ожидать исходя из числа зараженных. Дело в том, что, нравится нам это или нет, активность людей в гораздо большей степени определяется гормональным балансом организма, чем воспитанием и убеждениями. То есть именно социально активные, творческие, добивающиеся успеха в обществе люди очень часто относятся к той категории, которую в России иногда называют нехорошим словом сперматозавр. Вот они-то и стали жертвой эпидемии на начальном этапе, да и сейчас болезнь продолжает изымать из общества активную его часть.
Соответственно, это находит отражение в культурной жизни. Мы надеемся, что хотя бы "Ангелы в Америке" наконец в полном объеме появятся на российской сцене — надо было не пожалеть денег на покупку прав и поставить их давным-давно, многие бы вопросы у нашей публики снялись.
Сейчас времена сексуальной революции (sexual revolution) вспоминаются как сон, за которым последовало ужасное пробуждение. Сохранились реликты, у которых болезнь развивается очень медленно и которые могут еще рассказать о том, как они в свое время могли to fuck my way through the country (подразумевается, что этот дедушка путешествовал автостопом, расплачиваясь за поездку вполне определенным образом). Но таких очень мало, и у встречавшихся нам героев революции чувствовалась не столько радость от сознания этой своей уникальности, сколько горечь людей, живущих на кладбище. Ведь все, абсолютно все, кто был связан с ними социально, не говоря уже о других связях, постепенно умирали на их глазах, а то и руках. Не надо думать, что люди, употребляющие инъекционные наркотики, имеющие отклонения от сексуальных стандартов или ведущие немоногамный образ жизни — сплошь чудовища. Есть множество трогательных историй — но все они с плохим концом.
В Сан-Франциско в конце восьмидесятых вымер целый квартал, район улицы Кастро (Castro Street). Сейчас община возродилась. Город с его толерантностью и общим духом легкого сумасшествия остается необычайно привлекательным для любых меньшинств и людей с отклонениями. Live and let live (живи и дай жить другим) — этот популярный американский лозунг как нельзя более подходит к Фриско, но все же былой беззаботности там уже нет. Признанный прежде мировой центр гомосексуализма (gay community) Ки-Вест (Key West) во Флориде быстро теряет свою прежнюю репутацию, становясь все более просто центром семейного отдыха (американский автор как-то возил туда всю свою семью абсолютно без опасений насчет необычных впечатлений у детей или какой-то инфекции — и был прав). Богатые геи селятся там и сейчас, но они естественным путем и в приятной обстановке вымирают. Община исчезает.
Напомним, что вирус иммунодефицита (HIV) малоинфекционный, через посуду или комара им не заразишься, презервативы и одноразовые иглы снижают риск кардинально, и в цивилизованных странах случайное заражение редко. Все все понимают, это не Нигерия. Как правило, инфицирование связано с сознательным риском или осознаваемыми впоследствии ошибками (mistakes in judgement). Сколько раз приходилось слышать: можно спрашивать о статусе (immune status), о том, как человек себя чувствует и что делает в таком состоянии, не спрашивайте только, как он вирус получил (how you got the damn virus). Это слишком болезненно.