Василиса Опасная. Воздушныи? наряд пери
Шрифт:
А ведь целоваться первый полез!
Яйца на первой полке выстроились ровной шеренгой, начали склеиваться яйца со второй полки, а я, наблюдая за этим колдовством, понемногу успокаивалась.
Но ведь он поверил, что это не я влепила Вольпиной.
– Влепила Вольпиной, – повторила я и усмехнулась. Звучит.
Обязательно надо будет ей влепить. Ещё раз. Чтобы не лезла, куда не следует. И пакостей не подстраивала.
Третья полка тоже заполнилась, и я начала смахивать пыль с поделок, время от времени орудуя специальной щеточкой,
Кто же ей так припечатал? Неужели есть ещё кто-то, кто не любит Кариночку? И такое сильное воздействие… Кто-то из преподавателей?..
Быков?..
Яйцо вылетело из моих рук и, естественно, разбилось на мелкие запчасти.
– Нет, надо и правда успокоиться, – сказала я себе, вздохнула и, пока яйцо собиралось в одно целое, подхватила ведро, чтобы принести воды.
Поцелуи поцелуями – а наказания никто не отменял. Вот и пойми этого ректора.
13
Конечно, само собой разумеется, абсолютно ясно, что понять этого ректора было невозможно без апельсинового сока с водкой.
Только вчера мы страстно целовались, и если бы не Ягушевская, всё бы поцелуями не ограничилось, а сегодня он проходит мимо меня, рассеянно кивнув. Будто я ему стенка какая-то!..
Мы встретились в коридоре, на секунду соприкоснулись взглядами – и вот уже Кош Невмертич уплывает дальше, как человек и пароход, а я стою и тупо пялюсь ему вслед.
Хоть бы оглянулся!..
– Краснова! – отвлекла меня от грустных мыслей Алёна Козлова, культмассовый сектор «Ивы». – Ты что встала столбом? Будешь участвовать в смотре? С перваками?
– А? – я с трудом вернулась к учебным реалиям. – Какого смотра?
– Ну вот, приехали, – фыркнула Алёна. Она была в спортивном костюме, как всегда энергичная, подтянутая, и помахивала волосами, забранными в высокий «хвост», как норовистая кобылка хвостом. – Смотр в конце года. Соревнование с «приматами».
– Точно, соревнование… – вспомнила я.
Наш институт против «ПриМы». В прошлом году ректор «ПриМы» такими громкими словами бросалась, поспорив с Кошем Невмертичем – мол, чьи ученики проиграют смотр, тот уходит с поста ректора. Победила «Ива», но что-то Марина Морелли с поста ректора не ушла.
Я поморщилась. Вот оно – слово волшебника. Одно враньё. Как и у господина ректора.
– Так ты будешь участвовать? – Козлова взяла меня за плечо и встряхнула. – Ау! Проснись!
– Что надо будет делать? – я даже встряхнула головой, чтобы сосредоточиться на Козловой и перестать думать о ректоре.
– Второгодки будут только в сопровождении, – деловито начала объяснять Алёна. – Ты играешь на свирели, Царёв на гуслях…
– Опять очконёт перед выступлением, – не удержалась я. – Лучше не брать его.
– Ну да, в прошлом году подвёл, – невозмутимо согласилась она. – Могли бы обойтись твоим оркестром-иллюзией, но на соревнованиях второгодкам запрещено показывать магические умения – только личные навыки. Оценивается лишь магия первогодок. Жаль, ты на второй курс перешла, – она посмотрела на меня с сожалением. – Но Царёв пообещал, что обязательно выступит.
– От втораков – только мы с Царёвым? – спросила я, еле сдержавшись, чтобы не скривиться презрительно от фразы «Царёв пообещал».
– И ещё Андрей, мой брат. Подыграет на ложках, – продолжала Козлова. – А с первого курса – Магометова, Тутумян, Цыцаренко и Вольпина.
– Вольпина? – переспросила я.
– Да, знаю, ты вроде с ней не ладишь, – Алёна открыла свой вечный блокнот, делая там какие-то пометки, – но это ваше личное дело, а на кону – престиж института. Так что, пожалуйста, разборки оставьте вне репетиций.
Она уже была уверена, что я соглашусь. И что это я не лажу с Вольпиной.
– А что показывать будут? – спросила я хмуро.
– Лебединое озеро.
– Мой номер?!
– Нет, они его переделали на восточный танец. Лебеди исполняют танец живота.
– Бредятина, – проворчала я.
– Репетиция в субботу, в семь вечера, – сказала Козлова приказным тоном. – Я тебе утром напомню, чтобы не забыла.
– Почему в субботу-то? – запоздало крикнула я, когда она уже трусцой убегала по коридору. – У меня в субботу кружковых занятий – выше крыши!
– В субботу! В семь! – повторила она и утрусила за угол.
На этом приглашения не закончились, и с занятий по истории магии меня забрала Барбара Збыславовна.
– Не волнуйся, – говорила она, уводя меня на второй этаж, где был театральный зал со сценой и партером, – сейчас тебе предстоит небольшое интервью. Пресс-конференция.
– Какое интервью?! – я остановилась, прижав к груди сумку. – Какая конференция? Не хочу никакого интервью! Зачем?
– Василиса, – сказала Ягушевская терпеливо и очень мягко. – Это надо сделать. Наши западные партнёры услышали про жар-птицу и попросили разрешения её увидеть. Это очень хорошо для рекламы института. Просто ответишь на вопросы, покажешь простейшую иллюзию – и всё. Идём, надо тебя подготовить.
– Почему я должна им что-то показывать? – проворчала я, нехотя отправляясь за ней. – И как будете готовить?
– Во-первых, возьми тот кокошник, что подарил тебе Кош Невмертич…
Я сбилась с шага, подозрительно взглянув на неё. Она в курсе? Догадалась или ректор ей рассказал? Рассказал, что мне дарит? Он ей, вообще, всё рассказывает?
Ягушевская не заметила моего взгляда или сделала вид, что не заметила.
– Во-вторых, – продолжала она, – я объясню тебе, что надо говорить. Не торопись отвечать, когда услышишь вопрос. Я буду рядом, и если вопрос провокационный – отвечу сама. Если можно ответить тебе – скажу, чтобы ты ответила.