Василиса Опасная. Воздушныи? наряд пери
Шрифт:
Значит, Кош Невмертич перед отставкой решил зачистить всю нечисть под ключ. Поймают зохака, уже поймали Облачара. Но остался кое-кто третий, в этом я была уверена. Вольпина. И никто меня не убедит, что она ни при чем.
– Не там охраняют, – процедила я сквозь зубы и спросила: – А ты сам как?
Он покосился на меня.
– Знаю, с отцом поговорил, – сказала я небрежно.
Анчуткин повесил голову, но я и не ждала от него ответа. Главное, чтобы опять орать не начал. Но тут Борька нашарил мою
Больше мы ничего друг другу не говорили, но это быстрое рукопожатие связало нас крепче всех слов. Я была дурой, что ругалась с ним из-за Вольпиной. Сама-то хороша – чуть ли не обниматься полезла с трехголовым змеем. Нет, такие хитрецы, как зохак и Вольпина нам с Борькой ещё не по зубам. Но всё впереди.
– Что делаешь вечером? – спросила я Анчуткина.
– В кино иду, – сказал он виновато.
– С Кариночкой. Понятно, – сказала я. – Значит, плохо её особисты теребили, если она уже к прогулкам готова. Ладно, развлекайся. Главное, чтобы она тебя не придушила где-нибудь в темном переулке.
– Ну, Василиса… – протянул он.
– Всё, забыли, – отмахнулась я. – Гуляй с кем хочешь, слова больше не скажу.
– Хочешь с нами? – предложил он лживо добрым голосом, и было понятно, что говорит он это из вежливости.
Мне стало смешно. Если бы Кош Невмертич на наше свидание притащил бы «из вежливости» Ягушевскую, я бы точно заехала ему по мозжечку.
Но Борька смотрел честными-честными глазами, и я сказала:
– Спасибо, но мне надо артефакторику повторять. У меня тройбан за последнюю лабораторку. В субботу исправлять придется.
В этот вечер я и правда села за артефакторику и пересмотрела кучу книг в библиотеке, надеясь найти что-то об артефакте, который помогал бы менять внешность и исчезать. Если у зохака такая вещица – вряд ли особисты его остановят. Я взяла несколько книг на абонементе, чтобы почитать перед сном, но только расположилась на кровати с яблоком и очередным артефактическим фолиантом, заявилась Колокольчикова.
– Василиса! – затараторила она. – Тебя Кош Невмертич зовет! Срочно!
– Он в кабинете? – я вскочила с постели, бросив книгу и яблоко.
Какие яблоки, если ректор захотел встретиться! Встретиться – это очень кстати. Нам надо поговорить. Чтобы не делал глупостей. Чтобы не увольнялся. Легче мне перевестись в какую-нибудь другую школу или институт. Или вообще бросить обучение. Пусть со мной занимаются дома. Как Ленка в прошлом году. И никаких ссор по поводу того, где будет учиться жар-птица.
Я нырнула в шкаф, чтобы найти что-нибудь понаряднее, но меня остановили слова Колокольчиковой:
– Нет, не в кабинете, – сказала она. – Он тебя во внутреннем дворе ждет. С Борькой.
– С Анчуткиным? – переспросила я, и в душе затенькали тревожные колокольчики. – Хорошо, сейчас выйду.
Машка кивнула и убежала, а я надела джинсы, вытащила слежавшиеся кроссовки и толстовку. Накинув капюшон, я застегнула «молнию» под горло и пошла во внутренний двор. Где меня ждали ректор и Борька. Который, вообще-то, должен был быть в кино. С Вольпиной.
Трофим пристроился мне в затылок, едва я вышла из комнаты. Может, мне надо сказать ему? А если там и правда – Кош Невмертич? И Борька?
Они, действительно, ждали меня – за оградой «Ивы». Ректор – в красивом сером укороченном пальто, и Анчуткин в куртке с меховым воротником. Борька суетился и поправлял очки, а увидев меня замахал рукой, чтобы я поскорее подошла. Я приблизилась к ограде и остановилась, сунув руки в карманы толстовки.
– Ты что застыла, Василиса?! – Анчуткин чуть не прыгал от нетерпения. – Идем скорее! Кош Невмертич сейчас нам такую штуку в лаборатории покажет! Из Индии! Ты даже не представляешь, что это!
– Мы ненадолго, – сказал ректор и улыбнулся уголками губ. – Машина ждет. Едем, Краснова?
Он смотрел на меня, а я смотрела на него. Такой похожий. Очень похожий. Но… ненастоящий. И мне не надо было задавать никаких вопросов, чтобы это понять.
«Краснова, я вас и с закрытыми глазами узнаю».
И я вас тоже, Кош Невмертич, как оказалось.
Но надо проверить… Надо убедиться…
– Сейчас, – сказала я и взялась за металлические прутья калитки, сделав вид, что хочу её открыть. – Кош Невмертич, а что случилось? Это из-за того, что у вас в кармане пиджака?
Он усмехнулся – так похоже усмехнулся! – и похлопал себя по боковому карману.
– Нет, Краснова, не в этом дело. Поторопитесь, нам надо успеть.
Я сжала металлический прут калитки до боли в пальцах.
Правильно говорят – сердце не обманешь. Это и правда был не настоящий ректор. Не про те карманы он заговорил.
– Блин, Борька! – воскликнула я, постаравшись разыграть досаду. – Забыла, что Ягушевская сказала тебе сдать петерсит, немедленно. Его обратно забирают.
– Как – обратно?! – переполошился Борька и рванулся ко мне. – Почему забирают?
Но он не успел сделать и шага, как лже-кощей поймал его за плечо. Наверное, хватка была крепкой, потому что Анчуткин поморщился и попытался освободиться, но не получилось – обманщик притиснул его к себе, поглаживая по голове, как маленького ребенка.
– Никто ничего не заберет, Борис, обещаю, – сказал он, пристально глядя на меня.
Лже-ректор улыбнулся, и я поняла, что он догадался, что я его раскусила. Я вцепилась в калитку, не зная, что делать – бежать обратно в «Иву», звать на помощь Трофима и попытаться освободить Борьку – этого дурачка доверчивого! – своими силами…