Вася-василиск, или Яйцо Цинь Шихуанди
Шрифт:
Посланец Всевышнего, водитель божьих воинств, назвал его, Аладдина, сыном. Это вдохновляло. Он почувствовал единение со всей неисчислимой ратью джихада. И сразу угасли все возражения.
Прошла ночь и снова была битва. Аладдин сжигал как ангел огня вражескую бронетехнику и на сей раз вознамерился предать смерти отступающих солдат противника. И он пошел за ними следом, отправляя их в ад одного за другим. Уничтожить их полностью помешали лишь налетевшие тучей вертолеты пискиперов.
А вечером Аладдин состязался в ловкости и проворстве с другими воинами джихада. Почти все они были мощнее его в своих земных
Едва на коже Аладдина проступили красные полосы, он начал быстро одолевать всех, кто противостоял ему на ристалище, и оставил трех соперников без чувств, с кровавыми пузырями, выползающими изо рта и носа. Один из соперников, сильно обмаравшись напоследок, испустил дух — тот самый, что совсем недавно издевательски пропел «Успэл-нэ-успэл». Посланец Всевышнего прекратил потеху, решив поберечь тела воинов. Однако когда Аладдин спросил, как насчет цветущих плотью женщин Востока, не пора ли ознакомиться, то возразил посланец Всевышнего. Великий-де воин должен беречь силы. Аладдин был, конечно, недоволен, что ему не дали женской плоти, но самолюбие оказалось удовлетворенным — воин-то он как-никак «великий».
А утром, перед боем, когда он только надел штаны, футболку и зашнуровывал ботинки, к нему подвели фрау Зингер, себялюбивую, хитрую и расчетливую выдру. И сказал посланец Всевышнего:
— Мы должны предавать мечу детей врагов и женщин врагов, потому что через них размножается Скверна. Ты согласен?
— Я согласен.
— Пока что ты не слишком разговорчив и немало похож на лупоглазое полено, слишком велико ошеломление от принятия воли Всевышнего, — заметил Егопосланец. — Но потом это пройдет и ты снова научишься шутить… Убей ее, брат.
— Как?
— Как хочешь, лишь бы она стала бесполезной для Скверны.
— Раз ты назвал меня братом, я убью ее медленно, голыми руками. Я буду разрывать ее сантиметр за сантиметром от влагалища до рта.
— Хорошо звучит, брат.
Брат посланца Всевышнего увидел свои руки, расцвеченные красными полосами силы. Затем подошел к женщине и первым делом разорвал ее тряпье. До чего же слабое, тщедушное у нее тело! Скверна не может принести расцвет плоти — она жадничает, даже когда питает мерзостью свои отродья. Насколько эта чахлая телесность уступает цветущей благодатной плоти женщин Востока.
— Да, да, разорви ее, — поторопил посланец. — Отправь в ад, откуда она пришла.
В глазах фрау Зингер ничего кроме страха. Зверек, грызун.
Воин джихада схватил женщину, его пальцы оставляли гематомы на ее тонкой коже; ее руки, парализованные страхом, висели как веревки, а рот по рыбьи хватал воздух. Аладдин швырнул Зингер на пол и уже поднял ногу, чтобы раздавить ее вялый живот, неспособный плодоносить.
И вдруг почувствовал запах другого зверя. Соперник находился где-то совсем рядом. Это дракону совсем не понравилось. Пока он терзает слабую плоть какой-то твари, соперник отыщет подругу. Если растратить свою ярость здесь, то не выдержать последующей битвы за плод самки. Аладдин замер и в замешательстве наклонился, заглянул в глаза женщине. Спустя мгновение он подобрал объяснение своему поступку —
В ее глазах бился ужас, но где-то в их глубине он заметил и что-то другое…
А не является ли она подругой? Тогда не должно разрывать ее ослабевшую, нет, пусть выносит яйцо.
— Никак ты скис? Ты заплутал, брат мой, и не чувствуешь воли Всевышнего? Я тебе напомню ее, — зазудел около уха посланец.
Кто-то вложил в руку Аладдина крупнокалиберный пистолет. Большой палец уже взвел курок, указательный лег на спусковой крючок, чтобы разнести выстрелом хлипкую грудь лежащей женщины.
И вот тебе на — появился Акай, вышел словно из-за спины Аладдина. А на вид он уже не киргизский пастушок, а беловолосый парнишка откуда-то из-под Вологды.
— Не делай этого, дядя Вася.
— Ты мешаешь мне. Поэтому я сперва снесу твою дурацкую башку, в которой вместо мыслей течет моча.
Аладдин навел пистолет на мальчика. Но Акай бесстрашно коснулся руки экс-Василия и тот вдруг увидел громадную воронку, уходящую в багровую бездну. Все, кто сейчас окружал его, «борцы за веру» и сам «посланец Всевышнего» катились в нее, будучи катышками, слепленными из сосудов, сухожилий, мяса и жира. То, что творили эти люди, не было исполнением воли Всевышнего, ведь они прямиком следовали в адскую бездну!
Не Аладдин, а уже снова Василий тремя выстрелами из пистолета укладывает трех боевиков — в Преднастоящем они не более подвижны, чем саксаулы. Все три входные отверстия от пуль — между глаз. Из выходных отверстий выплеснулась красноватая кашица. Еще парочка джихадистов незатейливо пытается выскочить за дверь. Но падает там двумя бревнами — у обоих пробоины в затылке. Обойма пистолета опустела, но Василий оснастился штурмгевером, выпавшим из рук умерщвленного врага, а также его гранатами.
— Айдин-сука, который Виталий Магометович, вон туда побежал, — Акай показал тоненькой ручонкой в угол. Там имелся шкаф, а вернее дверь, замаскированная под шкаф — все в канонах авантюрного жанра. Выстрел из штурмовой винтовки — и ее замок, разлетевшись брызгами, превратился в круглую дыру.
— Бери фрау под мышку и за мной, — скомандовал Василий, — только держись на расстоянии.
Маленький коридор перешел в большой, и там Майков увидел сразу семь моджахедов.
Шейные пластины встопорщились — у ящера это означало улыбку. Четверо врагов скучилось в потоке замедленного времени, и воин-дракон легко отправил этих в ад, разметав их кишки, мозги и сопли по стенкам. Но трое, попав в поток ускоренного времени, успели скрыться в каком-то просторном хорошо отделанном помещении, похоже, что конференц-зале.
Воин-дракон нырнул в поток вслед за ними и вышел в Настоящее около громоздкого голографического проектора в центре конференц-зала. В Василия целился моджик из гранатомета, но лапы дракона в Преднастоящем сбросили противника с тверди в бушующее море. В Настоящем рука моджахеда дернулась и граната ушла в потолок, откуда пролился огненный дождь вперемешку с щебнем и волосами проводов. Василий обогнул проектор, перемахнул через круглый стол и почти столкнулся с моджиком — пришлось стрелять из штурмгевера в упор. Обойма были начинена разрывными — женщины в зеленых платках постарались — так что у противника отлетели и руки, и голова.