Вавилонская яма
Шрифт:
– ?
– Ну мало ли. Дело молодое. Ты же - известный ходок. Неужели уже налево не рулишь больше? Ни за что не поверю.
– И не верь. Но мне не до этого. Тут книги читать некогда. И потом где? Вечный мужской вопрос в России: есть чем, есть кого, но негде. Не приведу же я сюда, в редакцию.
– А что? Приводи попозже, после восьми. И тренируйся на здоровье. Лично я со своей последней подружкой в "Кресале" так и делал. Как-то к нам Юрий Левитанский заскочил и очень мне завидовал и к Лике подъезжал, стоило мне отлучиться на минутку. Кстати, тебе моя Лика нравится?
– Какая
– Лика, наборщица наша. Что, неужели внимание не обратил? Настоятельно советую, но только платонически, я тебе знаю. А я с ней уже второй год живу. Нет, как ты Лику не разглядел, у неё такая фигурка! Загляденье. Но больше ни-ни, смотри у меня, даже пальчиком не касайся. А то руку с корнем вырву. Я дюже ревнивый, во мне кровь гуляет шляхетская... И вообще я по духу самурай.
– Да ты что, Юра. У меня на женщин-коллег и знакомых с юности табу. Можно сказать, ни разу в жизни.
– А ты мне гарантию дай. Без почти.
– Ну что ты, Юра.
– Вот-вот, я-то что, а у тебя, смотрю, глазки уже разгорелись. Да шучу я, шучу. А вот Маша тебе действительно звонила и хотела свидание назначить.
– А где она?
– Посиди у телефона. Через полчаса перезвонит.
Действительно, минут через двадцать раздался телефонный звонок и Маша сообщила, что она уже час гуляет по Тверской и очень бы хотела меня видеть.
– Да я на работе.
– Иди, иди, - снова покровительственно вклинился в разговор Юра.
– Тут тебе нечего делать. Жена ждет, это святое. А я подстрахую, не боись.
И я, не скрою, с большим удовольствием сбежал на весеннюю Тверскую, запруженную гуляющим народом, лотками с провизией и мороженым, сверкающими машинами, и, встретив ненаглядную Машу, вручил ей букетик майских ландышей, купленный по дороге в подземном переходе.
Гуляния наши завершились в ресторане Домжура, где мне почему-то вспомнился такой же весенний вечер в Алма-Ате, куда я приехал доводить до ума рукопись своих избранных переводов с казахского. Жил я в просторном номере старой гостиницы в центре города неподалеку от издательства, но, к сожалению, не один, как обычно, а с соседом, который носил "чеховскую" фамилию Книга.
V
Гостиничный номер действительно поражал воображение, простор был такой, что можно было на велосипеде кататься. Моя кровать стояла у одной стены, а кровать соседа метрах в десяти - у противоположной. Звали второго жильца Николай Николаевич Книга. Тщедушный человечек, вечно под кайфом, как бы покрытый легким алкогольным глянцем, он дергался как Петрушка в кукольном театре, рассказывая о своих похождениях, о своих нескончаемых победах над женским полом. Видимо, он был действительно честолюбив, если его задевало мое почти недельное отсутствие в оплаченном непонятно зачем номере (а я со своим институтским приятелем-казахом странствовал по Алма-Ате и её дачным окрестностям), раздражало его и частое появление у меня бесчисленных знакомых, которые постоянно увозили меня на банкеты, свадьбы и просто тусовки.
Когда мы как-то неожиданно остались вдвоем, он долго и живо рассказывал о своих приключениях в родном Кокчетаве или Оренбурге, потом зачем-то выбежал из номера и, вернувшись, загадочно улыбаясь пообещал завтра вечером необыкновенную встречу с дамами.
– Поедем со мной к небесным
– Но я вовсе не хочу никуда ехать. Пора бы отдохнуть.
– Всегда так. Сам наебался, а товарищу помочь не хочешь. Там именно двух мужиков надо.
– Что такие красотки никак устроиться не могут? И почему именно двоих? Групповуху что ли затеяли?
– Какая там групповуха. Наоборот, они девушки стеснительные, я же говорю: да-а-мы...
– Слушай, не хочу я никуда. Поезжай сам.
– Ну я прошу, как земляка, как русского. Представь, что ты в разведку идешь, неужели неинтересно? Ведь ты же писатель какой-никакой.
Любопытство наконец победило и я вяло согласился. Утром ушел в издательство и вечером, вернувшись в гостиницу, уже совершенно не помнил о своем согласии.
Николай встретил меня в отутюженном костюмчике, благоухающий дешевым одеколоном, который, мне показалось, он в основном употребил внутрь.
– Ну что ты готов? А где коньяк? Надо бутылки две-три. Нас все же четверо.
– Какой коньяк?
– Ну ты даешь! Через полчаса выезжаем. Вот у меня адрес на бумажке записан.
И он помахал торжественно обтрепанной бумажкой, более похожей на грязную тряпицу или носовой платок.
Я вспомнил вчерашний разговор, внутренне чертыхнулся, но делать было нечего, слушать весь вечер гундение неугомонного Книги мне не улыбалось. Я отправился в гостиничный буфет и купил две бутылки коньяка, на что пришлось выкинуть 35 рублей, немалая по тем временам сумма.
Мы вышли из гостиницы вместе, чуть ли не как два закадычных приятеля. Николай что-то пел и приплясывал по своему обыкновению, напоминая мне чем-то своего тезку, поэта-фронтовика, долго гноившего меня в литературных закоулках. Сели в такси и через полчаса оказались на окраине города. Машина остановилась. Улица настолько круто взмывала вверх, что водитель, знавший из замызганной бумажки необходимый адрес, не решился на штурм холма; кстати, асфальтовая дорога давно закончилась, мы доехали по грунтовой, присыпанной редким гравием. Расплатившись, я вылез за Николаем и пошел за ним, без конца внутренне чертыхаясь. Минут через десять мы отыскали нужное строение: старый двухэтажный барак, где на втором этаже обнаружилась и заветная дверь. Николай нажал кнопку. Дверь открылась, и на пороге возникла... дежурная по этажу, агромадная как три сложенных вместе женщины, на которую, проходя мимо, я не мог взирать без внутреннего содрогания и непонятного испуга.
– Здравствуй, Аннушка, - почти пропел мой спутник и как цветы протянул ей две бутылки коньяка, которые успел забрать у меня в пластиковом пакете перед нажатием на звонок.
– Вот мы и пришли, как обещали.
– Проходите, гости дорогие, - в тон ему певуче произнесла бомбовидная Аннушка.
– Спасибо, милая, - опять вывел руладу Николай и, подпрыгнув, запечатлел поцелуй где-то под мышкой у хозяйки.
Мы вошли и очутились в небольшой двухкомнатной квартирке. Пролавировав между разнокалиберной мебели, мы оказались на кухне, где нас радушно приветствовала такая же женщина-бомбочка, только чуть-чуть размерами уступающая Аннушке.