Вечерний круг. Час ночи
Шрифт:
– Что вы! Ей-богу, Валя, - вполне искренне заверил её Виталий.
– Больше никто нам не нужен.
– Ха! Вальку сейчас калачом к нам не заманишь. Такая стала, что не тронь… Никого за людей теперь не считает.
– Голос Нины стал до невозможности язвительным.
– Мы ей теперь не подходим.
– Что ж это с ней?
– поинтересовался Виталий.
Нина лукаво подмигнула и собралась уже было со вкусом заняться давно волновавшей её темой, как вдруг уловила неясный шум у себя за спиной. Нина сразу нахмурилась и уже совсем другим тоном громко сказала:
– Одним
И она помахала рукой.
– А где она может быть? Хоть подскажите. Вот так нужна… - Виталий провёл ребром ладони по горлу.
– Не знаю, мальчики, не знаю, - заторопилась Нина и перед самым их носом захлопнула дверь.
Виталий и Мурзин переглянулись и оба прыснули от смеха.
– У Шурика лопнуло, кажется, терпение, - заметил Виталий.
– Неудачно мы с тобой попали.
Когда они снова очутились во дворе, Мурзин огляделся и задумчиво спросил:
– М-да, где ж нам теперь эту Валю искать?
– Даже не спросили, где живёт Наташа, - досадливо заметил Виталий.
– А возвращаться бессмысленно, она сейчас нас так пошлёт, что неделю не отмоемся. Ну ситуация! Давай думать.
В конце концов было решено повидать на всякий случай тётку Веру, а уж потом, где-нибудь в середине дня, вернуться к Нине, когда, надо полагать, нетерпеливый Шурик покинет наконец её гостеприимный кров.
У тётки Веры, как и следовало ожидать, Вали не оказалось. Пьяненькая эта старушка лишь бессмысленно улыбалась и, приседая, разводила руками, давая понять, что никого тут у неё ровным счётом нет. Добиться от неё какого-нибудь членораздельного ответа не представлялось возможным. Единственное, что она была в состоянии произнести, так это два слова, которые она повторила Виталию уже раз десять. Вот и напоследок, когда Виталий уже собирался уходить, она ухватила его за рукав и прошепелявила беззубым ртом:
– Дашь выпить?
И тут Виталия вдруг осенило. Он вытащил из кармана своё удостоверение и строго сказал:
– А мы, бабушка, между прочим, из милиции.
– И быстро спросил: - Ну-ка вспомните поживее, куда Валя пошла?
У старухи от неожиданности отвалилась челюсть и в глазах появился вполне осмысленный испуг.
– Ну куда ж… ей-то идтить?.. Мать с отцом ни за что выгнали… козочку мою… - пригорюнившись, жалобно забормотала она.
– Нешто так можно… как котёнка… прости меня, господи, рабу твою… грех беру на душу… погрязла, погрязла… в мирских делах… один поднесёт, другой… - Она снова уцепилась за Виталия: - Дай… - Но тут же в страхе отпрянула в сторону: - О господи… бес попутал…
Виталий, сдержав усмешку, сурово повторил:
– Где Валя?
– Ну где-где… К Катьке своей побёгла… Где ж ещё?..
Виталий посмотрел на Мурзина, который делал над собой усилия, чтобы не рассмеяться.
Удача свалилась совершенно неожиданно. Они поспешно простились со старухой и, уже не обращая внимания на её бормотание, торопливо вышли на улицу.
Найти ЖЭК особого труда не представляло.
Катя оказалась высокой дородной женщиной лет тридцати с могучей грудью и карими, горячими глазами под вольным разлётом чёрных, красиво изогнутых бровей. Она сидела за небольшим столиком у кабинета начальника конторы и что-то быстро печатала толстыми, ярко наманикюренными пальцами. Руки у неё были широкие и красные, в трещинах, как после большой стирки.
С нескрываемым подозрением оглядев пришедших, Катя насмешливо спросила:
– А зачем она вам, красавчики? Вроде таких приятелей у неё не водилось.
– Поговорить нам с ней надо, - ответил Виталий.
– Кто ж вы такие будете?
Виталий чуть помедлил с ответом.
– Милиция, - наконец сказал он, решив не искать окольных путей, и многозначительно добавил: - Из Москвы я.
Последние слова должны были означать, что никаких претензий лично к Вале у него быть не может и никакими неприятностями ей этот разговор не грозит; и в то же время разговор этот, видимо, очень важный, раз человек специально из Москвы приехал.
Всё это Катя, видимо, прекрасно поняла, но задиристая её натура взяла верх над благоразумием и даже любопытством. Кроме того, память, очевидно, подсказала ей какие-то малоприятные воспоминания. И она с вызовом ответила, небрежно пожав полными плечами и снова поворачиваясь к машинке.
– Ну а раз милиция, то и ищите. Я почём знаю, где она?
– Напрасно вы так, Катя, - укоризненно покачал головой Виталий.
– Мы ведь не шутки шутить приехали. Валя должна нам помочь в серьёзном деле.
– Да? Помочь?
– Катя, вспыхнув, резко повернулась к нему: - А ей самой кто поможет? Вы, что ли? Знаю я вашу помощь! Вам бы только «давай, давай», а вот «на, на» - это у вас что-то не получается.
– Она гневно посмотрела на Виталия и добавила: - Я про вас лично не говорю.
– В чём Вале помощь нужна?
– Да отстать от неё надо. Дохнуть ей дать свободно.
– Кажется, она дышала как хотела. Только ни к чему это хорошему не привело.
– Привело! Вашего брата узнала. Что почём на свете. И себя узнала. И любовь нашла. Господи, как я ей завидую! Подумать только, настоящую любовь! Счастье это какое!
Катя разволновалась, глаза её стали влажными, щёки разрумянились.
– Да настоящая ли любовь-то?
– с сомнением спросил Виталий.
– Это и показаться может.
– Только вас это не касается.
– Катя метнула на него сердитый взгляд.
– Сама она как-нибудь разберётся. Не лезьте в душу-то хоть! Знаю я вас!
– И, помедлив, снова добавила: - Не вас лично, конечно.
– Откуда же вы нас знаете?
– Пришлось. Затаскали. Всё наизнанку вывернули. С мужем навеки поссорили. Не простит он меня теперь никогда.
На глаза её навернулись слёзы.
– Ладно тебе, - укоризненно сказала одна из женщин, находившихся в комнате.
– Вылечат - и придёт назад твоё сокровище. Мало он тебя палкой да кулаком гладил, мало стульев да посуды перебил?
– Не твоё дело! Мой муж, а не твой! У тебя сроду никакого не было.
– Да по мне…
– Хватит, бабы!
– вмешалась другая женщина.
– Угомонитесь. Перед людьми стыдно.
Катя, судорожно всхлипывая, достала из ящика стола носовой платок.