Вечерний круг. Час ночи
Шрифт:
И хотя жарко и душно было до невозможности, и автомобильный смог достигал в этот час максимальной своей концентрации, Тарас Петрович не изнемогал, как с утра, а был на удивление свеж и полон энергии.
В министерстве дела складывались как нельзя лучше. Викентий Романович был до невозможности любезен и принял подарки с нескрываемым удовольствием. А увидев норковый палантин, замахал руками и пригласил смутившегося было Тараса Петровича вечером к себе домой, чтобы тот лично вручил подарок его супруге. Такой удачи Тарас Петрович, признаться, даже не ждал. При поддержке
Тарас Петрович, не спеша прогуливаясь по широким ступеням здания телеграфа, самодовольно поглаживал свои роскошные усы и всё брезгливее поглядывал на снующих вокруг него людей.
Таким его ещё издали и разглядел Владимир Сергеевич, приближаясь к месту свидания. Всё в этом человеке претило ему: и надутость, и фанфаронство, и манера одеваться, и даже эти нелепые усы и бросающийся в глаза рост.
Тем не менее при встрече он постарался изобразить самую лучезарную из своих улыбок, долго тряс пухлую руку Тараса Петровича и даже раза два с восторгом похлопал его по жирному плечу.
Наконец они медленно двинулись вверх по улице Горького и вскоре уединились в одном, любимом ими ресторане, где в этот час посетителей было немного и даже соседние столики оказались пустыми, что позволило вести непринуждённый разговор и вовсе уж без всякой опаски.
– Что ж это произошло у вас, дорогуша?
– укоризненно пророкотал Тарас Петрович, когда услужливый официант, расставив перед ними закуску, удалился.
– Ах, не говорите!
– нервно взмахнул руками Владимир Сергеевич, словно стряхивая с пальцев воду.
– Подлинная трагедия, ей-богу.
– Какие же у вас на этот счёт соображения, хотелось бы знать? Мы ведь осведомлены весьма скупо.
– Кое-какие соображения, конечно, имеются, - согласился Владимир Сергеевич.
– Точнее сказать, предположения. Ну к примеру. Николай этот вышел от Губиных в первом часу ночи. Хулиганов у нас хватает, как известно. И Николай был выпивши. Старик на этот счёт большой охотник. Да тут ещё такой повод: на прощание. А во дворе, там, слово за слово - и уже драка. Ну а в драке всё может случиться.
– Гм… Ну допустим, - проурчал Тарас Петрович, налегая на закуску, что, кроме всего прочего, помогало ему быть кратким и больше слушать, чем говорить, в этой щекотливой ситуации.
– Ну а ещё какой вариант вам на ум приходит?
Владимир Сергеевич понял, что первый вариант отвергнут, и ещё он понял, что его собеседник что-то знает и чего-то от него ждёт. Это было странно, ибо от бестолковых стариков Губиных приезжий никакой полезной информации получить не мог. Это было не только странно, но и подозрительно и заставляло проявлять крайнюю осторожность.
– Какой ещё вариант?
– переспросил Владимир Сергеевич.
– Такой, скажем. С кем-то Николай мог в Москве встретиться и за выпивкой проболтаться насчёт денег, которые, мол, повезёт домой. Ну а этот «кто-то» мог возжелать покуситься…
– О!
– многозначительно
– Вариант куда разумнее, по правде сказать.
– И с угрозой добавил: - Именно «возжелать покуситься». Именно.
Затем последовала перемена блюд, во время которой они лишь молча выпили ещё по рюмке, и только когда официант отошёл, разговор смог возобновиться.
– Есть вопрос, - просипел Тарас Петрович, внимательно разливая коньяк по рюмкам.
– Кто этот «кто-то»? У вас есть на этот счёт соображения?
– Вам лучше осведомиться об этом в милиции, - усмехнулся Владимир Сергеевич.
– Их это тоже интересует.
– У нас разные задачи, - хмуро возразил Тарас Петрович и посмотрел на своего собеседника.
– Лично мы хотим вернуть свои деньги. Только и всего. И мы их вернём, понятно?
Он слегка пристукнул огромным волосатым кулаком по белоснежной скатерти. В мутных, навыкате, рачьих глазах его мелькнула злость. «Последняя рюмка, видимо, была лишней», - с неудовольствием подумал Владимир Сергеевич.
– Поверьте, я не меньше вас хочу, чтобы они вернулись, - с горячностью произнёс он.
– На наших отношениях не должно лежать даже тени недоверия. Честь моей фирмы…
– Мы плевать хотели на вашу фирму!
– Но позвольте!
– Не позволю. Ваша фирма, уважаемый, может быть, и понесла кое-какой моральный урон… Впрочем, мы ещё к этому вернёмся. А вот наша фирма потеряла живые денежки, и, как вам известно, немалые. Как-никак разница.
– Я и не спорю, - огорчённо развёл руками Владимир Сергеевич.
– Именно это меня и угнетает.
– Ещё вопрос, - упрямо произнёс Тарас Петрович.
– Вы заперли портфель, когда отдали его Николаю?
– А как же? Само собой.
– Вы ему сказали, что там лежит?
– Я? Нет, конечно. Но… он мог догадаться.
– Это как же ему догадаться?
– подозрительно прищурился Тарас Петрович.
– Ну-ну, выкладывайте.
Владимир Сергеевич вспыхнул от негодования:
– Вы только не ведите разговор в таком тоне. Вы не следователь, и я не на допросе.
– Тон, милый человек, тут ни при чём. Я не Михаил Прокофьевич, я этим самым манерам не обучен. Серьёзно всё оборачивается-то. Что ж получается? Вы Николаю про деньги не говорили, мы тоже не говорили, а он святым духом узнал и даже старику Губину и племяшу его об этом сказал?
– Какому племяшу?
– растерянно спросил Владимир Сергеевич.
– Это уже другой вопрос, - продолжал Тарас Петрович всё тем же угрожающим тоном.
– Вы мне скажите, откуда Николай мог про деньги узнать?
– Ну допустим, он мог это понять, потому что я его предупредил, чтобы он был с портфелем крайне осторожен, чтобы берёг как зеницу ока. Но какому ещё, к чёрту, племяннику он мог рассказать? У Губина нет никакого племянника.
– Как так нет, когда он к нам приезжал?
– К вам? Приезжал?
– с изумлением переспросил Владимир Сергеевич.
– Стойте, стойте! Это какой же он из себя, разрешите узнать?