Вечная любовь
Шрифт:
– Что за люди нынче пошли... Никакого уважения к богам! С рассветом ужин должен стоять на столе, а в курильницах дымиться ладан! Только так ты удостоишься чести разделить со мной трапезу!
– Больно надо, прошипела Ульяна, прыгая на одной ноге - вторая болела немилосердно.
– И где вот теперь бинты взять?
Ланни пропустил все мимо ушей. Пролетел очередной поворот и замер:
– Здесь! Смертная!
– его голос сочился самодовольством и торжеством, - сейчас ты будешь свидетелем настоящего чуда!
Он поднял руку. Широкий рукав
Танец длинных пальцев, шепот, похожий на шум прибоя, такой же далекий и неразборчивый... Вокруг похолодало, но Ульяна решила, что виновата мокрая одежда - рассвет и так теплом не баловал. Обняв себя за плечи, девушка мечтала вернуться в храм, к теплому одеялу... Или хотя бы к костру, который можно было развести у самого порога.
Цилинь тем временем перестал шептать. Не сводя взгляда с просевшей кладки, он сделал один шаг к стене, потом еще один, положил руку на треснувший кирпич и надавил.
Глина раскрошилась, превратившись в пыль. А из отверстия забил родник! Он вырывался небольшой струей и моментально проложил себе русло - вдоль стены и глубже, под землю.
– Вот, воду можешь брать здесь. Теперь иди в храм и приготовь завтрак. Я вернусь через час, времени у тебя достаточно. И, - он презрительно осмотрел дрожащую фигурку, - приведи себя в порядок. Как я и сказал, люди - свиньи.
Ульяна посмотрела на дрожащий воздух и, ругаясь, на чем свет стоит, заковыляла обратно.
Воды, которая осталась со вчерашнего дня, хватило, чтобы промыть раны. Нашелся и хлопок, чтобы перевязать.
Костер Ульяна развела в бронзовой жаровне, которая предназначалась для обогревания жилища. Его как раз хватило, чтобы сварить кашу и вскипятить воду для чая. Невесть какой завтрак, но в экспедициях бывало и тяжелее: например, когда дежурные вообще не умели готовить.
Сахара тоже не нашлось, но качество принесенного Ланни чая оказалось на высоте. Такой сластить - только портить. Налив его в золотую чашу, Ульяна устроилась на мягком диване и задумалась о будущем. Да так крепко, что не заметила, как в Храм явился Ланни.
Его встретил пустой стол. А когда Цилинь оглянулся на статую Лишанны, в темно-зеленых глазах полыхнул гнев:
– Ленивые слуги заслуживают наказания! Но я дам тебе выбрать: поколотить тебя палкой или надавать пощечин?
Движения Ульяны замедлились. Она устала бояться. Она устала от всей это истории. Она устала от постоянных угроз и риска для жизни. Терять ей было нечего:
– Поднимешь на меня руку - получишь сдачи. И мне плевать, что я слабее - рожу-то расцарапаю!
Она понимала, что рискует. Но навалилась апатия, и внутри поселилась глухая, тяжелая пустота. Ульяне на самом деле было все равно, чем закончится этот бунт, но покоряться она не желала:
– Запомни, оборотень: я не нанималась тебе в служанки. Если ты считаешь, что притащив мешок муки, имеешь право диктовать условия... то забирай его обратно! Я лучше с голоду подохну!
Последние слова она прокричала Ланни прямо в лицо. Дышать было тяжело, голова кружилась. И за прилетевшую пощечину Ульяна была даже благодарна. А Цилинь снова поднял руку и поинтересовался:
– Успокоилась? Или еще?
– Воды!
– прохрипела, падая обратно на диванчик.
Зубы стучали о край золотого бокала. Рыдания рвались наружу, озноб колотил тело, и Ланни накинул ей на плечи покрывало. Пока Ульяна не успокоилась, в пещере царила тишина.
– Наверное, я ошибся, - когда всхлипы утихли, пробормотал Ланни.
– Ты человек, и этим все сказано.
– Чем тебе люди не угодили?
– Уля вытерла слезы. После истерики она чувствовала себя разбитой и сонной, спорить не хотелось.
– Люди созданы богами и должны служить им. Но ты отказываешься...
– Ты не бог!
Цилинь пожал плечами:
– Да, не бог. Всего лишь небожитель. Но я властен над людьми и низшими духами. И даже Тигр должен меня слушаться!
– Я заметила, - несмотря на состояние, Ульяна не смогла удержаться от шпильки. Ей доставило удовольствие видеть, как по лицу Ланни пробежала судорога.
– Он преступник! Да, Белый Тигр был богом, созданным для служения Небесному Владыки, для охраны Великой Принцессы... но предательство сделало его ниже даже земных духов-помощников! Никак не смирится.
В последних словах звучала досада. А следующие снова разили самоуверенностью:
– Но я покажу Тигру его место! И тебе, человеческая женщина, тоже.
– Ну, попробуй, - Уля закусила губу, как всегда, когда упрямилась. Ланни осекся. Быстрый взгляд на статую и тихое бормотание:
– Неужели я ошибся?
– В чем?
– тут же подловила Уля.
– Ты - человек. Но ты и сосуд для души Хранительницы Врат. Ты не небожитель и не богиня, но и не простой человек. Наверное, стоит относиться к тебе с почтением, как к живому воплощению. И судьба не просто так привела тебя в это место. Да, - Ланни кивнул, как будто ставил точку в решении, - так и будет. Прошу, прости мое неучтивое поведение, жрица.
Уля тут же натянула покрывало на голову. Её трясло: от жертвы к носителю божественной души, потом к слугам, а теперь - в жрицы. Судьба явно издевалась.
Ланни не обратил внимание на поведение Ули, продолжал говорить:
– Отныне твоей обязанностью будет заботиться об этом храме. Возжигать огонь перед алтарем, приносить Принцессе овощи, фрукты и цветы. А еще - молиться, чтобы она смогла защитить всех нас, а потом возвратилась в Верхний мир, к отцу и брату.
– Лучше я помолюсь, чтобы она вернула меня домой! А потом забуду все, что здесь произошло! Буду спокойно жить, работать... Выйду замуж, рожу детей...
– Невозможно!
– Ланни оказался неумолим.
– Твоя судьба уже записана на страницах Великой Книги. И если ты понадобилась Хранительнице...