Вечная любовь
Шрифт:
– На колу мочало, начинай сначала...
– в покрывале стало душно.
Пока Ульяна выпутывалась из кокона, Ланни встал напротив статуи и сложил ладони. А потом вытянул их вперед и хлопнул. Воздух вокруг него задрожал и помутнел, словно стеклянный шар, наполненный дымом. А когда все исчезло, в руках Цилиня оказалась корзинка с фруктами.
– Смотри внимательно!
– велел он, передавая её Ульяне.
Среди посуды нашлись треногие блюдца. Ланни расставил их на алтаре:
– Следи, чтобы на каждом было нечетное количество плодов, а в чашке
Воздух пропитался тонким ароматом ладана, а Ланни налил вино в странную рюмку. Кроме носика у неё было три ножки, Ульяна даже не удивилась: в ритуалах имела значение каждая мелочь. Только стало любопытно, почему именно эта цифра. Но спрашивать не решилась, готовилась к небольшому сражению:
– Ланни, я уважаю твое мнение... но то, что ты предлагаешь, - неправильно. Я же не верю в твоих богов, а значит, не могу им служить.
– Неважно. Принцесса выбрала тебя, а это означает, ей несущественно, во что ты веришь. Следи за курильницами, благовониями и алтарем: там не должно быть испорченных фруктов или увядших цветов. Это и есть твоя судьба.
– Превосходно!
Ульяна не понимала, почему должна класть жизнь на алтарь какой-то древней принцессы. Её больше заботило будущее и... Шон. Тревога за Тигра липким комом поселилась в груди, не исчезая ни на мгновения. Чтобы хоть немного отвлечься, Ульяна заглянула в корзинку. Там еще оставалась хурма и яблоки. Взяв одно, желтое, в мелкую розовую крапинку, она с хрустом его надкусила. Рот заполнил кисловатый сок.
– Я принесу еще. Но об обеде позаботься сама - я не могу постоянно быть рядом.
Уля кивнула. Её вполне устраивало одиночество: можно было спокойно подумать и наметить план действий. Не хватало единственного: информации. И единственный, кто мог прояснить ситуацию, не рвался на помощь.
– Интересно, как там Шон?
Высеченный из камня тигр словно наблюдал за Улей сапфировыми глазами. И чем больше она вглядывалась в скульптуру, тем больше замечала сходства с другим зверем. Живым... Горячим.
Ланни практически прочитал её мысли и пояснил:
– Скульптуру высек из мрамора сам Небесный Владыка еще, когда Принцесса была беззаботной девушкой, богиней Весны. Так что сходство поразительное. Но почему он решил увековечить и Тигра? Увы, этого мне не понять.
– Наверное, они всегда были вместе? Юная принцесса и её телохранитель...
Казалось, между девушкой и зверем протянулась тонкая красная нить. Она связывала двоих крепче, чем оковы, тем более что этот обоюдный плен был добровольным. Это становилось понятно, стоило заглянуть в глаза: синие мерцающие сапфиры и золотистый янтарь. Принцесса и Тигр видели лишь друг друга.
– Не знаю, - настроение Цилиня резко испортилось.
– Я появился уже после того, как она стала Хранительницей Врат, а Тигр лишен звериной ипостаси. И не мне вникать в помыслы Небесного Владыки, я лишь его смиренный слуга.
– Значит, - Ульяна обвела взглядом пещеру, - это все было построено еще при жизни Лишаны? Интересно, почему она выбрала такое странное место?
– Ну что ты!
– Ланни рассмеялся. Нежно, как серебряный колокольчик прозвенел. Такой смех больше подошел бы девушке, но не казался чем-то странным.
– Тогда, тысячелетия назад, этот дворец стоял на вершине холма. Солнце проникало сквозь резные решетки, наполняя его теплом и светом. Сливы и вишни цвели круглый год, и воздух пропитался его ароматом. Тогда галереи не были катакомбами, а соединяли прекрасные палаты между собой, а в пруду плавали лодки из красного дерева и разноцветные рыбки подплывали к поверхности, ожидая, когда их покормят.
Лицо Цилиня стало умиротворенным.
– Ты рассказываешь о дворце так, словно видел его еще тогда... Так вдохновенно...
– Я... родился в этом месте. Правда, Принцессу уже не застал, но её дух продолжал здесь жить. Я смотрел на статую и ревновал к Тигру. Он был рядом с Принцессой несколько столетий! А мне остался лишь холодный камень. И цель, ради которой меня и создал Небесный Владыка.
Ульяна даже дышать перестала: такого откровения она не ожидала и боялась спугнуть, ибо интерес интересом, а Ланни делился важнейшей информацией. Но приступ ностальгии у Цилиня прошел так же внезапно, как и начался:
– В общем, после жертвоприношения дворец Принцессы превратили в храм, и постепенно, столетие за столетием, он погрузился в землю, после чего в Благословенном краю почти все забыли о его существовании.
– И ты тоже...
– резюмировала Ульяна с какой-то грустью. Слишком уж не вязалось то, с каким благоговением Цилинь рассказывал о прошлом, с тем запустением, которое царило вокруг.
31
Предположение вызвало в нем сначала возмущение, а потом покорность:
– Я помнил о дворце всегда, да и как можно забыть место, в котором впервые увидел, как прекрасен мир? Но из-за дел все время приходилось откладывать визит, и вот итог: Принцесса много лет провела тут в одиночестве.
– Она была с Тигром!
– Уляна не удержалась, положила руку на широкий лоб каменного зверя. На миг показалось, что пальцы коснулись не гладкого мрамора, а теплого меха. И уже в следующее мгновение стало ясно: это отслоились ленточки лака, который покрывал статую вместо краски.
– Тигр был в другом месте!
– казалось, любое упоминание соперника приводило к приступу ярости.
– Он жил в свое удовольствие, пусть и лишенный магических сил - но жил! А Принцесса тысячелетия сдерживала демонов. В одиночку!
Ульяна вовремя прикусила язык, чтобы не напомнить о саркофагах в Храме Великой Хранительницы Врат. Если она поняла правильно, души тех девушек составляли Принцессе неплохую компанию, да и саму Улю хотели отправить туда же.
– О Вратах... Ланни, если все так серьезно, разве не должен ты искать печати, чтобы поддержать Принцессу? Или, может, твое предназначение в другом?