Вечная любовь

Кутузова Елена

В том, что это она, Ульяна не сомневалась. И жадно вгляделась в лицо. Сердце кольнула ревность: слишком прекрасна была статуя. Идеальная форма, миндалевидные глаза с сияющим зрачком из темного камня, а кожа казалась живой и теплой. Ульяне очень хотелось восторгаться мастерством скульптора, но ревность уже свила в груди черное гнездо, хотя признать это было трудно.

– Скульптору недостало мастерства, - послышалось за спиной.

Ульяна повернулась так резко, что голова закружилась, а края одежды

взметнулись точно так же, как у статуи.

– Камень не может передать всю красоту Принцессы, - Ланни не сводил взгляда с неподвижного лица.

– Ты... был с ней знаком?

– Вы тоже, - Цилинь даже не повернулся.
– Вы же видели Принцессу в Гробнице Великой Хранительницы Врат.

На память пришло лежащее в круглом саркофаге тело. И Ульяна была вынуждена согласиться: не дотянул художник, сильно не дотянул!

– Вы беспокоитесь о Тигре?
– Ланни, наконец, перестал созерцать лицо статуи и повернулся к собеседнице.
– Он благополучно добрался до Аиджи и даже остался жив. Правда, не скажу, что здоров...

Губы Цилиня изогнула злорадная усмешка. А Ульяна задохнулась от непонятной тревоги за Шона:

– Что она с ним сделала?

– Выпорола. Посадила в клетку. Что придумает потом - я не знаю, но фантазия у Жрицы богатая, так что Тигру не позавидуешь.

– Нельзя было его отпускать!

– Тигр - не человек, - Ланни снова повернулся к статуе.
– Он - бессмертное создание Небесного Владыки. Ничего с ним не случится, так что Принцессе не стоит тревожиться!

В голосе Цилиня слышалась боль. А потом он снова повернулся к Ульяне:

– А ведь здесь ничего не изменилось!

– А... что это за место?

Взгляд изумрудных глаз потемнел:

– Вы не помните?

– А должна? Я все-таки из другого мира!
– Ульяне очень не понравилось, что Ланни разговаривает не с ней, а с Лишаной, как будто та и есть настоящая владелица тела.

– Но Принцесса... Что с ней?

Теперь в его голосе звучала паника. И Уля не удержалась от злорадного смешка:

– Исчезла! Сразу после того как я головой о камень ударилась.

Взгляд, а потом и рука метнулась к засохшей ране на лбу:

– Нужно обработать... Возвращаемся!

– Подожди, - глядя, как беспокоится Цилинь, Уля начала и сама тревожиться.
– Как ты меня нашел?

– Вспомнил про этот Храм. Но должен покаяться - сделал это не сразу. Слишком много времени прошло, думаю, даже Тигр забыл о том, что он был здесь когда-то.

Значит все-таки Храм.

Ульяна снова огляделась. И удивилась:

– Как можно было забыть про это великолепие?

Ланни виновато опустил голову:

– После того, как Принцесса Стала Хранительницей, этот храм потерял свое значение, ведь богиня обитала в другом. А потом тысячелетия покрыли его землей и травой, разрушили постройки, ведь даже камень не вечен и...

Не переставая говорить, Цилинь очищал жертвенник у подножия статуи, рукавами смахивал пыль, протирал золотые предметы. В нефритовой шкатулке нашлись благовонные палочки, Ланни зажег сразу с десяток, а когда статую окутал ароматный дым, отступил, склонив голову:

– Я не принес ни плодов, ни вина. Это мой грех, Принцесса, молю, не сердитесь и примите нижайший поклон!

Он трижды коснулся пола, а когда распрямился, на лбу отпечаталось пыльное пятно. Ульяна машинально протянула руку - вытереть. Цилинь вскинулся, словно ожидал еще чего-то. Его взгляд переворачивал душу, и Уля смутилась:

– Что?

– Вы... на самом деле ничего не чувствуете? Лишана... действительно ушла?

– Похоже, - настроение Ульяны стремительно портилось, говорить о Принцессе не хотелось.

– Нужно уходить.

И он поволок её из пещеры.

– Куда?

Ужас перешел в панику. Показалось, её тащат на алтарь. А Ланни затараторил, словно боялся не успеть:

– Обряд привязал дух Принцессы к вашему телу. Если вы её не чувствуете, дело плохо. Нужно выяснить, что случилось... А до той поры с вашей головы и волосок не должен упасть!

Резкая перемена настроения Цилиня напугала еще больше. Только недавно Ланни ратовал за то, чтобы разложить её на алтаре, и вот теперь требует обратного!

– Да что случилось?
– вырвала руку и остановилась, готовая упираться до последнего.

Цилинь глубоко вздохнул, словно успокаивая себя, и мерно, ровным голосом пояснил:

– Если вы погибнете, когда дух Принцессы не в вашем теле, она просто растворится в небытие. И тогда Драконам не удержать Врата, они падут. Я должен понять, что случилось: слились ли вы воедино, или ваш дух подавил...
– скептический взгляд не оставлял сомнений, что этот вариант практически не рассматривается, - дух Хранительницы. Или... она исчезла. И в зависимости от этого мы и будем действовать! Пожалуйста, не упрямьтесь! От судьбы все равно не уйти!

В его словах была доля правды, но смириться с ней оказалось непросто. Уля все еще упиралась, больше по инерции. А еще думала о Шоне. Упоминание о богатой фантазии Аиджи пугало, и воображение рисовало всяческие ужасы. Обстановка и узоры на стенах навеяли мысли об Азии, и в голове крутились словосочетания «китайские пытки» и «последнее китайское предупреждение». Хотя почему именно эта страна, Ульяна не понимала, отдаленное сходство просматривалось, но и только: Благоуханный край точно не был ни провинцией, ни прообразом. Он развивался по своим собственным законам, которые еще предстояло изучить. Если, конечно, она хочет выжить.