Вечная молодость
Шрифт:
Учитывая обстоятельства, меня удивляет его забота о Пейшенс, тем не менее, я тоже поднимаю с земли яблоко. Оно крошечное, прямо-таки жалкое и совсем не зрелое.
– Этого должно хватить, чтобы вызвать сильную боль в желудке.
Скиннер также смотрит на яблоко в руке.
– Здешним людям это не вредит.
– От яблок было бы больше пользы, если бы они остались висеть на деревьях, пока не созреют.
– Ну, да, только за это время они умрут с голоду.
– Скиннер делает широкий жест рукой.
– То, что растет на берегу реки,
– Он выжидающе смотрит на меня, затем слегка качает головой. - Ты совсем ничего не знаешь о Ничьей Земле, не так ли?
Я скрещиваю руки на груди.
– Если ты собираешься рассказать, что здесь все не так уж плохо, как мы думаем в городе, то можешь даже не начинать. В школе созерцателей...
– Оставь это.
– На лице Скиннера написано отвращение.
– Не хочу ничего знать об этой школе.
Я с удивлением смотрю на него. Школа считается одним из важнейших мест Лондона, а наше образование передовым и образцовым. Мне не приходилось встречать кого-то, кто настолько отрицательно отзывается о ней.
– Конечно, - раздосадовано говорю я.
– Будучи Купидом, ты не можешь быть высокого мнения о нас, созерцателях, не так ли?
Какое-то мгновение мы молчим. Затем он хватает меня за руку.
– Пойдем со мной, я покажу тебе кое-что.
– Скиннер даже не дает мне возможности отказаться. Он тащит меня в сторону горы из древесины и утиля, которая простирается над рекой, как своеобразный мост. Мы забираемся по этой искусственной преграде наверх. Несмотря на боль в ноге, я пытаюсь не упасть назад. Забравшись наверх, Скиннер останавливается и мрачно смотрит вдаль. Проследив за его взглядом, обнаруживаю землю вдоль реки, утопающую в пышной зелени. Слева и справа, там, куда не добирается вода из Темзы, растительность становится намного скуднее.
– То, что под нами, это дамба, - объясняет Скиннер.
– Жители Ничьей Земли пытаются таким образом сохранить себе побольше воды, чтобы меньше отдавать городу.
Я знаю, что Темза единственный надежный источник воды в Лондоне. Море слишком грязное, а другой такой большой реки просто нет.
– И город допускает такое?
– Нет, - говорит Скиннер.
– Раньше они отправляли патрули, но каждый шпион, зашедший на эту территорию, был убит повстанцами. С тех пор оплачиваемые силы охраны отказываются здесь появляться, и горожане пытаются разрушить дамбу со стороны стены. Мне кажется, здешние даже жалеют об этом. Им наверняка нравилось время от времени расправляться с тем или иным шпионом.
– Это ужасно.
Скиннер снимает очки и протирает стекла подолом футболки.
– Это ужасно, убивать Купида? Или Группу Купидов?
Я возмущенно подбочениваюсь.
– Но это же совсем другое.
Скиннер смотрит на меня, сощурив глаза от яркого света. Без темных очков он теряет большую часть своей привлекательности. Белый глаз делает его лицо несимметричным, поврежденным, в общем,
– Почему это совсем другое?
– тихо спрашивает он.
– Потому что они похищают детей.
– А почему...
– Он облизывает губы языком, прежде чем продолжить говорить.
– Почему они похищают детей, как ты думаешь?
У меня нет ответа. Это то и есть зловещая сторона Купидов - мы не знаем, что они делают с детьми. Никто этого не знает. Все, что нам известно, это то, что они целенаправленно ищут целителей и что ребенок, которого они один раз поймали, уже никогда не возвращается. Поэтому мы боремся с ними. Поэтому мы убиваем их. В наши обязанности не входят расспросы и раздумья.
– Я не знаю, - сознаюсь я.
– Ты не знаешь.
– Скиннер снова надевает очки.
– У тебя в голове уже готовые картинки, которые тебе вдолбили в голову в школе созерцателей, и тебе этого достаточно. Купиды злые, промышленники добрые. А что если, это не совсем так? Насилие порождает насилие, Джо. А вот кто зачинщик, это большой вопрос.
– Куда ты клонишь?
– мрачно спрашиваю я. И не выпускаю Скиннера из поля зрения ни на миллисекунду, рассчитывая на то, что он в любой момент попытается столкнуть меня с дамбы. Затем он вступит в схватку с Саем и попытается добраться до Пейшенс.
– Что ты знаешь о Дориане Джеде Ли?
– внезапно спрашивает он меня.
– Он отец Пейшенс и очень богатый промышленник. Наверняка он сейчас очень волнуется за дочь, потому что мы не привезли ее к нему, как договаривались!
– взрываюсь я.
Скиннер смеется коротко и грубо.
– Да, он о-о-очень волнуется. Вы созерцатели такие наивные!
Теперь и я не знаю, что сказать. У меня вдруг возникает плохое предчувствие, которое я не могу объяснить.
– Что ты имеешь в виду?
– говорю я глухим голосом.
Скиннер медленно поворачивает ко мне голову.
– Спроси меня, кто, начиная с Вудпери, наводит Купидов на ваш след. Кто натравливает их на вас.
Мне становится плохо.
– Нет, - шепчу я, но инстинктивно понимаю, что он говорит правду, хоть это и больше, чем та правда, которую я могла вынести. Дориан Джед Ли, отец Пейшенс, человек, который нанял нас с Саем и платит нам за ее защиту, является тем человеком, который отдал Купидам распоряжение похитить собственную дочь.
– Почему?
– шепчу я.
– Не знаю, - признается Скиннер.
– Я только знаю, что это так. Я подслушал их разговор со Слэйдом. Они должны похитить ее для него.
– Но... но это не имеет смысла! Если он хотел заполучить Пейшенс, то мог бы просто забрать ее из Вудпери и ...
– Безупречная репутация в таком мире как этот, очень ценится, ею так просто не рискуют.
Мне нечего ответить. Разоблачение Скиннера шокировало меня, а мозг готов взорваться. Я созерцательница, солдат, привыкший выполнять приказы. Я не готова к ситуации, в которой больше не могу доверять своему командиру.